Кляча в белых тапочках

– Попрошу без намеков! – проворчала Ирка, оглядываясь по сторонам.

– Что-то ищешь?

– Куда идти-то?

Я развернула подругу и подтолкнула ее в спину, возвращая к тропинке.

– Тут как в сказке, – сказала я. – Налево пойдешь – к своей машине выйдешь. Направо пойдешь – к бодливой корове на рога попадешь. Прямо пойдешь – в выгребную яму угодишь.

– По диагонали пойдешь – на сеновал попадешь, – подхватила Ирка.

– Не столько на сеновал, сколько под него, – поправила я, намекая на участь несчастного Конопкина. – Вот, кстати, не пойти ли нам взглянуть на этот печально известный овин?

– Чтобы он стал еще более известным благодаря нашей с тобой безвременной кончине? И чтобы на его двери можно было нарисовать еще пару звездочек? Нет уж! – Ирка решительно шмыгнула носом и зашагала туда, откуда мы пришли – к калитке.

Когда она в таком настроении, спорить с ней бесполезно. С сожалением поглядев в сторону необследованного мною хранилища коровьих кормов, я поплелась за подругой. На ходу посмотрела на часы и отказалась от мысли потихоньку шмыгнуть на сеновал, пока Ирка этого не видит: часовая стрелка перевалила за цифру шесть. Мне придется либо вновь платить нашей няне сверхурочные, либо выслушивать упреки подоспевшего раньше меня Коляна – уж и не знаю, что хуже.

– Привет семье! – буркнула Ирка, высадив меня в десяти метрах от моего дома.

Ближе подъехать было нельзя: днем коммунальщики спилили старый орех, ветви которого опасно нависали над электропроводами. Теперь проводам ничего не угрожало, зато ветви ореха вкупе с могучим стволом перегораживали подъездную дорогу.

Обежав ореховую баррикаду, я выскочила на узенькую дорожку под балконами здания, свернула за угол и буквально столкнулась с Коляном.

– А вот и наша мама прибежала, – с непередаваемой интонацией, сочетающей упрек и облегчение, возвестил супруг.

– Мама! – обрадованный Масяня крепко, как пластырь, облепил мою ногу.

Я подхватила соскучившегося малыша на руки, неприцельно чмокнула мужа и самым светским тоном поинтересовалась:

– А что это вы тут делаете?

– Прищепки собираем, – с достоинством сообщил Колян, продемонстрировав мне пригоршню упомянутых предметов. – А также майки и трусы.

– А также грибы и ягоды, – кивнула я, направляясь к подъезду. – Ты выпустил Масяню на балкон, и он опять там хулиганил?

– Снимал прищепки и бросал их вниз, – кивнул Колян. – Потом снимал с веревок то, что удерживали прищепки, и тоже кидал вниз.

– И много накидал?

– Прищепки мы не считали, а трусов было пять и две майки.

Упоминание о трусах в прошедшем времени мне не понравилось.

– Почему было?

– Потому, что мы нашли не все.

– Еще бы! Вышли на поиски в потемках! – Я вошла в подъезд и хлопнула ладонью по выключателю, зажигая свет.

– А вот и не в потемках, – возразил Колян. – Мы себе подсвечивали!

– И что же было источником освещения?

– Источником был Мася! – торжествующе сообщил супруг. – Ну, что ты на меня так смотришь? Ты на ребенка взгляни!

– Нимба у него над головой вроде нет, – заметила я. – И огней святого Эльма на вихрах не наблюдается…

– Поставь его на пол! Смотри на его ножки! Мася, покажи маме, как ты топаешь!

Ребенок послушно топнул ножкой, и прозрачное окошечко в подошве кроссовки озарилось красным светом.

– Ничего себе! Там лампочка? – изумилась я.

– А ты не знала? – обрадовался Колян. – Мы это совершенно случайно обнаружили, когда надели новые кроссовки. Мы бы, конечно, и старые надели, но в них Колюша манку вылил. Понимаешь, няня имела неосторожность сказать ему, что башмаки каши просят, а малыш не понял, что это фигура речи, и заботливо скормил обувке свой ужин.

– Минуточку, – забрав у Коляна собранный под балконом урожай трусов и маек, я придирчиво осмотрела белье. – Ну, так я и думала! Вы подсвечивали себе масяниными кроссовками, да? И с этой целью малыш старательно топтался в зоне поисков? Непосредственно по искомому белью… Теперь придется все перестирывать…

– И новый ужин готовить, – напомнил Колян.

В результате остаток вечера я была так сильно занята домашними делами, что пара дельных мыслей, зародившихся у меня в процессе неофициального визита в Приозерный, так и не смогла должным образом оформиться.

Опять вторник

– Нане! – проснувшийся раньше меня Масяня энергично повозил по маминому лицу какой-то тряпочкой.