Кляча в белых тапочках

Я задумчиво ковырнула носком туфли быстро просыхающий асфальт и подумала вслух:

– Интересно, а в Приозерном дождь был или нет?

Я уже придумала, как с толком провести неожиданный выходной.

До автовокзала от нашей телестудии пять минут хода черепашьим шагом. Туда я и направилась. Правда, сначала попросила Вадика передать Дмитрию Палычу, что я загрипповала и пошла к врачу. Не нести же мне злобные вирусы в родной коллектив? Лучше уж я проявлю сознательность и понесу их в поликлинику!

На вокзале я без промедления погрузилась в первый попавшийся автобус, следующий в направлении на Темрюк, и уже через сорок минут вылезла из него на знакомой остановке под сенью тополей. Еще пятнадцать минут маршевым шагом по проселку вдоль обширного поля – у дальнего его края виднелась коричневая туша моей недоброй знакомой коровы Зорьки, – и через гостеприимную дырку в заборе я проникла на участок Спиногрызовых. Пригибаясь, чтобы меня не заметили хозяева, проскочила огород, обогнула колючий крыжовниковый куст и через калиточку вышла на улицу. Поскольку в свое время вынуждена была сопровождать похоронную процессию, дорогу на местное кладбище я знала.

Погода опять испортилась, пошел дождь, не очень сильный, но нудный. Зонтика у меня с собой не было, но зато утром я удачно надела теплую шерстяную кофту с капюшоном. Конечно, вязаное полотно быстро промокнет, поэтому я быстренько сообразила из подручных материалов дополнительную защиту от дождя. Для этого пришлось пошарить в сумке – как говорит Колян, там можно «черта лысого найти»! Вместительная торба не обманула моих ожиданий. Только вчера я получила на почте видеокассету с рекламным материалом московского клиента – в большом конверте из плотной желтой бумаги, проклеенной изнутри ячеистым полиэтиленом. Я вытряхнула кассету в сумку, а пакет аккуратно разорвала по двум сторонам, соорудив из него подобие капюшона. Поверх вязаного клобука полиэтиленово-картонный капюшон не удержался, его постоянно сносило ветром, поэтому я поддела импровизированный головной убор под капюшон кофты, и это оказалось удачным решением. Голове стало сухо и очень тепло, правда, слышать я стала гораздо хуже. Но я же не планировала слушать оперные арии, кладбище – место тихое!

Минут через десять я вышла на окраину станицы, оставив позади последний жилой дом. Справа по курсу на пригорке виднелась сосновая роща. В тени высоких деревьев ровными рядами расположились аккуратные могилки. В густой зеленой траве кое-где просвечивали яркие осенние цветы – астры, циннии и тому подобная флора, я в этом не очень-то разбираюсь. Тут и там под соснами стояли простенькие лавочки и столики, а вот оградок вокруг могилок не было. В общем, весьма миленькое кладбище, как говорится, лежи да радуйся!

Ага, а вот бабушка Капа не захотела лежать! Может, если бы возвели тут оградки, покойники и были бы усидчивее. Или про них надо говорить «улежчивее»?

Быстрым шагом я дошла до поворота, точнее, до ответвления от шоссе дороги на кладбище, и увидела то, чего тут не было, когда мы хоронили Капитолину Митрофановну. Напротив погоста, по другую сторону шоссе, в чистом поле был вырыт большой котлован, уже залитый бетоном – явно фундамент под многоквартирный жилой дом. Рядом скромно ютилась деревянная будочка с любовно прорезанным в двери окошечком-сердечком и надписью мелом: «М/Ж». На крыше «домика неизвестного архитектора» громоздился большой плакат, сообщающий о том, что жилкомбинат «Крепость» ведет здесь строительство нового микрорайона и приглашает для долевого участия всех желающих поселиться в экологически чистом пригороде с родными, близкими и друзьями. Плакат украшало изображение идиотски ухмыляющейся дамочки и девиз: «Соседей я выбираю сама!» С учетом близости погоста это заявление приобретало несколько зловещий смысл.

Невольно вздрогнув – мне показалось, что кровожадно скалящаяся с плаката тетка сверлит мою спину пристальным взглядом, – я свернула с дороги и пошла к воротам кладбища. И увидела еще одно послание, адресованное прохожему люду – табличку «Кладбище закрыто». Ниже от руки какой-то шутник приписал: «На учет».

В принципе в свете истории с исчезновением покойной бабы Капы я готова была согласиться с тем, что администрации кладбища не помешало бы вести учет и контроль на вверенном объекте. Но закрывать для этого кладбище? А если кому-нибудь приспичит срочно помереть? Хотя Приозерный – маленький поселок, наверное, здесь похороны случаются не каждый день…