Лицензия для Робин Гуда

– Твое воспитание, – упрекнул ее Дар самой банальной фразой, которая ему была известна. – Получите обе у меня.

Посмеиваясь и переглядываясь, охранники проводили щупом по их одежде, а супруги продолжали тихо шипеть друг на друга. Наконец Дар и Юля степенно двинулись к гардеробу.

Марьяна почувствовала прилив горячей крови к голове, пальцы ее механически крутили тюбик помады. Мужчина сзади в упор смотрел на Марьяну глазами аллигатора, она на него. Опять же механически Марьяна провела губной помадой по губам, тюбик выскочил из руки... Чертыхнувшись, она грубо сказала мужчине:

– Чего уставился? Красоты не видел?

Красота была сомнительная, так как сквозь тональный крем и толстый слой пудры просматривались синяки. Мужчина что-то проворчал в ответ и скрылся в зале, после чего Марьяна замерла от холодка, пробежавшего по спине. В это время подошел оперативник в костюме и бабочке, тронул ее за локоть:

– Ты готова?

– Господи! – испугалась она, вздрогнув.

– Ты чего? – непроизвольно отпрянул опер.

– Слышь. – Сделала она призывный жест, чтобы он наклонился к ней. Тот согнул голову, подставив ухо. – Я видела его. Он здесь.

– Убийца? – уточнил опер.

– Да, да! Он подошел сзади и уставился на меня, как баран на новые ворота.

– Ты не выдала себя?

– Ой, не знаю... Нет, наверное. А вдруг он меня убьет здесь же?

– Не болтай ерунды. Подожди, я сейчас...

Он рванул... в туалет! Марьяна подняла плечи к ушам:

– Описался, что ли? И это опер!

– Марьяна! – выплыла из общего зала Молчанова. Она была в великолепном платье цвета морской волны, в украшениях. – Заходи, мы начинаем. А где же твой...

– Мой бой в сортире, – проворчала Марьяна, не решаясь сделать шага без него.

– Что у тебя с лицом? Боже, это же синяки...

– Кому не нравится, пусть смотрит. Ах, вот и он, – вздохнула Марьяна с облегчением, узрев своего «бойфренда». – Идем, пупсик, нас ждут.

Войдя в общий зал, Марьяна живо оглядела его, но убийцы Елецкого там не было. Она пересекла зал по прямой вслед за Молчановой и переступила порог банкетного зала. Народу за длиннющим столом было много. Как назло, в поле зрения попал именно он, тот самый мужчина со взглядом аллигатора, сидел возле пустого стула, предназначенного для именинницы. Молчанова показала, где места Марьяны и ее спутника, затем под аплодисменты, будто она артистка, прошествовала к месту во главе стола. Во время первого, очень длинного тоста Марьяна шепнула оперу:

– Он здесь.

– Где сидит? – спросил шепотом опер.

– Тост говорит.

– Ты с ума сошла?!

– Нет, а что? – удивленно уставилась на него Марьяна.

Примерно час спустя Лихоносов присоединился к тройке за столом в общем зале, разлил вино и улыбнулся Тимофею:

– Ну и как?

– Он узнал ее, – вместо Тимы сказала Юля. – Она в банкетном зале. На ней платье цвета морской волны.

– А мужчину видел, который тогда приходил к твоим родителям? – спросил Лихоносов мальчика.

– Нет, не видел.

– Тогда давайте ждать, заодно поедим.

– Скажите, в том зале празднуют уважаемые люди? – обратился к нему Дар.

– Не все, но... да, уважаемые люди.

– Как же эти уважаемые на мальчишку руку подняли?

Лихоносову нечего было ответить, он резал мясо на тарелке и думал о том скандале, который потрясет город. Еще думал о том, что найдутся крикуны-защитники, которые будут обвинять органы в фальсификации улик; адвокаты станут оспаривать право защищать честных и порядочных граждан, на которых оказывается давление, возможно, привяжут сюда политику; пресса не оставит скандал без внимания... И никто не вспомнит крылатую фразу «вор должен сидеть в тюрьме», тем более убийцы. Много чего будет перевернутого, что не укладывается в сознании, как у этого блондина, представившегося странным именем Дар. М-да, не ходить Лихоносову с Ипсиланти в героях, не ходить. Скорее их объявят врагами, топчущими землю зря. Но это будет потом, а сегодня...

Из банкетного зала высыпал народ – кто на танцы, кто пошел курить. Лихоносов напомнил Тиме:

– Внимательно смотри, не пропусти.

Тимофей взял стакан с соком, приставил его к губам, исподлобья изучая гостей, выходящих из банкетного зала. Юля кому-то махнула рукой и улыбнулась.

– Здесь есть ваши друзья? – спросил Лихоносов.

– Просто знакомые.

– Кто? – Его все интересовало.

– Инна Чупахина и ее муж... не помню, как его зовут.

Вдруг Тимофей процедил с ненавистью: