Лицензия для Робин Гуда

– Хорошо, мы уйдем, – поднялась она.

– Сядь! – Дар властно нажал на ее плечо. – Ты уйдешь, потому что это твое дело – жить или сдохнуть от пули. Но уйдешь только после того, как я перевезу Вия и Тимку в безопасное место, а пока придется потерпеть. – Всякие попытки возражений он пресек: – Будет так, как я сказал, поняла? Тебе повезло, но ты этого не ценишь.

Он ушел, а Люда... Слезы обиды от несправедливости потоками хлынули из глаз, она едва сдерживалась, чтобы не рыдать в голос. Самое поразительное – она знала, что не права и от этого злилась еще больше. Внезапно почувствовала, как кто-то опустился на место, где только что сидел Дар. Повернула голову и снова отвернулась. Вий явно приплелся утешать. Он положил руку ей на плечо, которую Людмила тут же сбросила.

– Ну, что ты, в самом деле... – промямлил он с обидой. – Люд, ты ж не такая, чего ты в пузырь лезешь? Ты правда плохо знаешь Юльку. И Дара. Не бойся, они не злопамятные.

Зато Людмила злопамятная. Во всяком случае, так она о себе думала. В следующий раз, когда Вий положил ей руку на плечо, она не сбросила ее, а когда он слегка привлек к себе Люду, голова ее сама упала ему на грудь. Но это ничего не значит, иногда необходимо поплакать в жилетку в самом прямом смысле...

Дар озабоченно смотрел в пол, массируя пальцы рук. Юля некоторое время наблюдала за ним, потом перепорхнула на диван, на котором он сидел, обхватила руками свои коленки, положила на них подбородок и уставилась на Осокина. Он будто и не заметил ее перемещения, так и сидел, не двигаясь. Юля дотронулась до него, тихо сказала:

– Не переживай, она просто глупая. Исправится.

– Не о ней я думаю, – сказал он, неотрывно глядя в пол. – Юля, я тогда, на крыше, поступил неосмотрительно.

– Жалеешь, что застрелил Яцкова? – Она была в курсе его дел. Она одна, больше никто. – Но ведь он первым пытался тебя убить, ты оказался ловчее.

– Он защищался, это естественно, – вздохнул Осокин. – Когда я вернул ему винтовку, он подумал, что я безоружный и наставил ее на меня, собрался выстрелить... Ему надо было много времени, чтобы выстрелить, мне секунды, чтобы достать ствол и тоже выстрелить. А насчет жалости... Яцков меня не колышет. Он конченый был, не каждый способен пойти на человека с винтовкой, тем более на малолетнего мальчишку. Хватит о нем, а то уж очень много мы ему времени посвящаем. Меня беспокоит...

– Что? Что? – Юля придвинулась ближе.

– Я пришел на Фисуна. А Яцков случайно именно в это же время пришел на Тимку и Людмилу. Я застрелил его... Юль, меня вычислят.

– Не понимаю. Тебя невозможно вычислить.

– Я неправильно выразился. – Он повернулся к ней. – Людей, способных решить проблемы при помощи наемников, немного, вертятся они в одном круге. Кто знает арифметику, мухой просчитает, что Яцкова завалил тот же, кто застрелил Фисуна. Это понятно?

– Да. И что?

– Слушай дальше. Заказчик Тимки вычисляет, кто заказал Фисуна, потом ищет меня, так? Возможно, он пойдет на прямой диалог с заказчиком Фисуна или придумает какой-нибудь трюк, чтобы узнать, кто того завалил, и тогда... тогда заказчик Фисуна сдаст тебя. Ведь мне помогала найти клиентов ты.

– Да, очень просто. И что?

– Тебе тоже нужно спрятаться с Вием и Тимкой. А мне придется это все разгребать до тех пор, пока всем не станет безопасно жить открыто.

– Это ты верно сказал.

Они думали, что одни в комнате, но в дверях стоял Герасим. Дар и Юля не заметили, не услышали, когда он вошел.

Глава 15

Дом Свищевых – крепость, романский замок. Между прочим, в прямом смысле. Арки, башни с «зубчиками», и с бойницами, за такими в средние века прятались воины и стреляли из луков по неприятелю. Для чего эти излишества сейчас – не известно. Может быть, таким образом подчеркивается состоятельность хозяев? Сколько в доме этажей, посчитать трудно, потому что архитектура строения асимметричная, окна разных размеров, но Ипсиланти прикинул: на трехэтажную темницу тянет. Краснов так попросту присвистнул, взглянув на башенки за высоченным забором:

– Летова негодяйка, если отняла у ребенка привольное житье.

– Откуда ты знаешь, какая она, Летова? Может, она родила Тимофея, бросила в роддоме, потом захотела вернуть сына...

– Запиши сюжет и срочно отправь на центральный телеканал, они сляпают сериал. Народ любит душещипательные истории. А я тебя охлажу. Летовой двадцать восемь, Тимофею одиннадцать с половиной. Во сколько же лет она родила?