По направлению к нулю

В глазах мистера Тревиса загорелся огонек интереса; он, очевидно, сосредоточенно размышлял о чем-то, поглядывая на распахнутую балконную дверь. Затем его внимание вновь привлекли танцующие.

– Превосходно танцует этот молодой мистер… Латимер, так, вы сказали, его имя?

– Да, Эдвард Латимер.

– Ах да, Эдвард Латимер. Как я подозреваю, он старый друг миссис Стрендж?

– Вы правы.

– И чем же занимается в жизни этот исключительно… э-э… живописный молодой джентльмен?

– Честно говоря, я совершенно не представляю себе рода его занятий.

– Разумеется, – сказал мистер Тревис, умудрившись сделать это безобидное слово на редкость выразительным и ироничным.

– Он остановился в отеле «Истерхед-Бей», – добавила Мери.

– Славно, славно, – сказал мистер Тревис и, немного помолчав, продолжил с какой-то мечтательной задумчивостью: – Довольно интересная форма головы – редкий угол наклона от макушки к шее, – конечно, волосы не позволяют оценить этого в полной мере, но все-таки череп определенно необычный. – Сделав очередную паузу, он добавил еще более мечтательно: – Знаете, последнего мужчину, которого я видел с таким черепом, приговорили к десяти годам каторжных работ за жестокое нападение на одного пожилого ювелира.

– О боже! – воскликнула Мери. – Я надеюсь, вы не имеете в виду…

– Ну что вы, как можно, – мягко сказал мистер Тревис. – Вы совершенно неверно меня поняли. У меня и в мыслях не было обидеть вашего гостя. Я просто хотел подчеркнуть, что жестокие и беспощадные преступники порой бывают исключительно обаятельными и представительными молодыми людьми. Странно, но факт. – Он ласково улыбнулся ей.

Мери сказала:

– Вы знаете, мистер Тревис, мне кажется, я немного боюсь вас.

– Какие глупости, милая леди.

– Однако так оно и есть. По-моему, у вас такое острое зрение, что вы… видите человека насквозь.

– О, мои глаза, – самодовольно сказал мистер Тревис, – остры, как в молодости. – Он помолчал и добавил: – Правда, в данный момент я не могу решить, радоваться мне этому или печалиться.

– Отчего же тут печалиться?

Мистер Тревис с сомнением покачал головой:

– Порой это возлагает на нас дополнительную ответственность. Можно оказаться в довольно щекотливом положении, из которого не так легко выбраться. Да, трудно бывает найти верный путь.

Харстолл вошел в гостиную, неся кофейный поднос.

Предложив кофе Мери и старому адвокату, он прошел по комнате к Томасу Ройду. Затем, по указанию Мери, поставил поднос на низенький столик и удалился.

Кей, продолжая танцевать с Тедом, воскликнула:

– Мы должны закончить танец!

– Я отнесу кофе Одри, – сказала Мери.

Она взяла чашку и направилась к балконной двери. Мистер Тревис сопровождал ее. Она задержалась на пороге, и он, остановившись за ее спиной, окинул взглядом балкон.

Одри сидела на перилах в углу балюстрады. В ясном лунном сиянии ее красота проявилась в истинном свете. Возможно, ей недоставало цвета, но красота линий была безупречной. Изящный овал лица, мягкая линия подбородка и губ, поистине очаровательная форма головы и маленького прямого носа. Эта красота останется с ней, даже когда Одри Стрендж превратится в старуху. Плоть в данном случае не имела значения, вся прелесть заключалась в изящном и гармоничном строении костей. Ее серебристое, поблескивающее платье подчеркивало эту утонченную красоту. Она сидела совершенно неподвижно, и Невиль стоял неподалеку, глядя на нее.

– Одри… – сказал Невиль, приближаясь к ней.

Она резко повернула голову и, коснувшись рукой уха, легко спрыгнула на каменный пол.

– О, моя сережка! – воскликнула она. – Должно быть, я потеряла ее здесь.

– Где? Давай я поищу.

Они оба в замешательстве склонились к перилам, неловко столкнувшись во время поисков. Одри хотела выпрямиться, но не смогла.

– Осторожно, подожди секунду, – сказал Невиль, – твои волосы зацепились за пуговицу моего обшлага. Стой спокойно.

Она стояла совершенно неподвижно, пока он теребил свою пуговицу.

– О-о-о!.. Ты вырвешь мне все волосы… Какой же ты неуклюжий, Невиль. Давай побыстрее.

– Извини, я… я оказался таким неловким.

Лунный свет был достаточно ярок, и двое наблюдателей у балконной двери отлично видели, как дрожали руки Невиля, когда он пытался высвободить запутавшуюся прядь этих серебристо-пепельных волос.

Но и Одри тоже дрожала, словно вдруг холод пробрал ее до костей.