Похищение премьер-министра (сборник)

Я опустил голову.

«Я понимаю вас, мадам», – сказал я.

«И каково ваше решение, месье?»

Ее решительный голос не дрогнул, она сидела, как обычно, с высоко поднятой головой.

Я встал с кресла.

«Мадам, – сказал я, – позвольте мне пожелать вам всего наилучшего. Я провел расследование… но ничего не обнаружил! Дело закрыто».

Пуаро немного помолчал, затем тихо добавил:

– Она умерла через неделю. Мадемуазель Вирджиния выдержала испытания послушничества и постриглась в монахини. Вот, мой друг, и вся история. Должен признать, что я сыграл в ней не лучшую роль.

– Но едва ли это можно назвать провалом, – запротестовал я. – Что еще вы могли подумать при данных обстоятельствах?

– Ah, sacre, mon ami!^[44] – воскликнул Пуаро, внезапно оживляясь. – Неужели вы не понимаете? Ведь я вел себя как троекратный болван! Мои серые клеточки – они просто не работали! Доказательства все время были в моем распоряжении.

– Какие доказательства?

– Коробка конфет! Разве вы не понимаете? Мог ли человек с нормальным зрением допустить такую ошибку? Я знал, что мадам Дерулар страдала от катаракты… об этом мне поведали капли атропина. Она была единственным человеком во всем доме, который по слепоте своей мог перепутать крышки у коробок. Ведь изначально именно коробка конфет навела меня на след, однако в итоге я не сумел сделать правильные выводы.

Мой психологический расчет был также ошибочен. Если бы месье де Сент-Алар был преступником, то он первым делом должен был выкинуть обличающий его пузырек. Обнаружив его, я мог бы сразу сделать вывод о невиновности де Сент-Алара, ведь я уже узнал от мадемуазель Вирджинии, что он был рассеянным человеком. В общем и целом я рассказал вам о своем самом неудачном деле. Только с вами я и могу поделиться этой историей. Вы понимаете, что я выглядел тогда не в лучшем свете. Старая леди на редкость просто и ловко совершает преступление, а я, Эркюль Пуаро, пребываю в полнейшем заблуждении. Sapristi!^[45] Мне невыносимо даже думать об этом! Забудьте эту историю. Или нет… лучше запомните ее, и если вам покажется в какой-то момент, что я чересчур самодоволен… хотя это маловероятно, но все-таки возможно…

Я спрятал улыбку.

– …Хорошо, мой друг, вы скажете мне: «Коробка конфет». Договорились?

– Ладно, идет!

– В конце концов, – задумчиво сказал Пуаро, – это был некий полезный опыт! И я, кто, безусловно, обладает острейшим в Европе умом, могу позволить себе быть великодушным.

– Коробка конфет, – тихо пробормотал я.

– Pardon, mon ami?^[46]

Подавшись вперед, Пуаро заинтересованно смотрел на меня, и мое сердце растаяло при виде его невиннейшего лица. Мне не раз приходилось страдать от его замечаний, но я тоже, хотя и не претендуя на звание острейшего ума Европы, мог позволить себе быть великодушным!

– Ничего, – решительно сказал я и, пряча улыбку, раскурил очередную трубку.

Чертежи субмарины

Письмо доставил посыльный. Читая его, Пуаро все больше мрачнел. Дав краткий ответ, он отпустил посыльного и потом повернулся ко мне:

– Живо пакуем чемоданы, мой друг. Мы отправляемся в Шарплес.

Я вздрогнул при упоминании о загородном имении лорда Эллоуэя. Глава недавно сформированного министерства обороны, Эллоуэй был выдающимся членом Кабинета министров. Как и сэр Ральф Куртис, глава огромной машиностроительной фирмы, он приобрел известность в палате общин, и теперь о нем открыто говорили как о многообещающем политике, которого, по всей вероятности, попросят сформировать новый кабинет, если печальные слухи о здоровье мистера Дэвида Макдама окажутся достоверными.

Внизу нас дожидался шикарный «Роллс-Ройс», и, когда мы нырнули в его темную кабину, я пристал к Пуаро с расспросами.

– Чего ради они сорвали нас с места почти в полночь? – удивленно спросил я.

Пуаро в недоумении покачал головой.

– Вне всякого сомнения, по какому-то срочному делу.

– Мне помнится, – заметил я, – что несколько лет тому назад ходили какие-то отвратительные слухи о Ральфе Куртисе, так как он оказался, насколько мне известно, замешанным в махинациях с акциями. В конце концов его полностью оправдали; но, может быть, нечто в таком же роде возникло снова?

– Едва ли, тогда ему не понадобилось бы посылать за мной посреди ночи, мой друг.

Я вынужден был согласиться, и остаток дороги мы провели в молчании. Как только мы выехали из Лондона, наш автомобиль резво рванул вперед, и мы прибыли в Шарплес во втором часу ночи.

---

44 Ах, черт возьми, мой друг! (фр.)

45 Дьявольщина! (фр.)

46 Простите, мой друг? (фр.)