Похищение премьер-министра (сборник)

– Зачем вы пришли? – воскликнул Харрисон. – Если бы вы только не пришли!..

Пуаро решительно выпрямил спину.

– Я уже говорил вам, – сказал он, – расследование убийства – это моя работа.

– Убийства? Самоубийства, вы хотите сказать.

– Нет. – Голос Пуаро стал резким и звонким. – Я говорю именно об убийстве. Ваша смерть была бы быстрой и легкой, но ни один человек не пожелал бы себе той смерти, которую вы уготовили для Лэвингтона. Он покупает яд; он навещает вас в вашем уединении. А потом вы вдруг умираете, и вот в вашем бокале обнаруживают остатки цианида, а Лэвингтона обвиняют в убийстве. Таков был ваш план.

Харрисон вновь простонал:

– Зачем вы пришли? Ну зачем вы пришли?

– Я уже объяснил вам, но есть и другая причина. Вы мне симпатичны. Послушайте, mon ami, вы умирающий человек, вы потеряли любимую девушку, но вы не утратили доброго имени – вы не стали убийцей. Скажите же мне теперь: вы все еще недовольны, что я пришел?

Какое-то время Харрисон пребывал в молчаливой неподвижности, но потом вдруг гордо расправил плечи. Выражение его лица резко изменилось, на нем проявилось небывалое чувство собственного достоинства – он победил свое собственное низменное «я». Он решительно положил руку на стол.

– Слава богу, что вы пришли, – воскликнул он. – О да, слава богу, что вы пришли!

Дама под вуалью

Я заметил, что последнее время на лице Пуаро все чаще появлялось неудовлетворенное и беспокойное выражение. У нас давненько не было интересных дел, то есть таких, при расследовании которых Пуаро мог бы применить свой острый ум и замечательные дедуктивные способности. В это утро он опять отбросил газету с раздраженным «Пчих!» – его излюбленным восклицанием, очень напоминавшим звук кошачьего чиханья.

– Они боятся меня, Гастингс. Преступники в вашей милой Англии просто боятся меня! Где же ваши кошки, где проворные мышки, почему они больше не крадут сыр?!

– Мне кажется, что в большинстве своем они даже не догадываются о вашем существовании, – со смехом сказал я.

Пуаро укоризненно взглянул на меня. По его твердому убеждению, весь мир только и делал, что вспоминал и обсуждал славные дела Эркюля Пуаро. Конечно, он завоевал хорошую репутацию в Лондоне, но меня было бы трудно убедить в том, что он наводит ужас на преступный мир.

– А что вы думаете о том ограблении, которое произошло средь бела дня в ювелирном магазине на Бонд-стрит?

– Замечательное дельце, – одобрительно сказал Пуаро, – но не по моей части. Pas de finesse, seulement de l’audace!^[56] Вооружившись тростью с тяжелым набалдашником, преступник разбивает витрину в ювелирном магазине и сгребает в сумку кучу драгоценных камней. Добропорядочные горожане немедленно хватают его и сдают подоспевшим полицейским. Он захвачен на месте преступления с поличным. Его препровождают в полицию, а потом обнаруживается, что эти камушки – отличные стразы. А настоящие драгоценности он успел передать своему сообщнику – одному из вышеупомянутых добропорядочных горожан. Разумеется, его отправят в тюрьму, но, когда он выйдет оттуда, на воле его будет ждать довольно кругленькая сумма. Да, недурно придумано. Но я сделал бы лучше. Порой, Гастингс, я сожалею о своих высоконравственных устоях. Было бы приятно, для разнообразия, попробовать нарушить закон.

– Не унывайте, Пуаро, вы же знаете, что у вас уникальные способности иного рода.

– Но куда же мне девать сейчас эти способности?

Я взялся за газету.

– Вот, слушайте. «Загадочная смерть англичанина в Голландии», – прочитал я.

– Они вечно так говорят, а потом выясняется, что человек просто съел испорченные рыбные консервы и умер естественной смертью.

– Ну, раз уж вы расположены ворчать…

– Tiens! – воскликнул Пуаро, прохаживаясь возле окна. – К нашему дому подходит некая особа… знаете, как говорят в романах, «дама под густой вуалью». Она поднимается по ступенькам, звонит в дверь… она идет к нам за консультацией. Возможно, сейчас мы узнаем нечто интересненькое. Такая юная и очаровательная леди не станет прятать свое личико под вуалью без особой причины.

Чуть позже к нам вошла посетительница. Как и сказал Пуаро, она действительно скрывалась под густой вуалью. Черты ее лица были практически неразличимы, пока она не подняла вуаль из черных испанских кружев. Тогда я увидел, что интуиция не подвела Пуаро; леди оказалась исключительно хорошенькой блондинкой с голубыми глазами. Отметив строгий, но дорогой ее наряд, я сразу сделал вывод о том, что она принадлежит к высшим слоям общества.

---

56 Никакого изящества, только наглость! (фр.)