Пирамида

Поэтому Джоан вернулась в свою камеру в раздражении и тревоге. Примерно в полночь, так и не сумев заснуть, Джоан принялась трудиться над шифром.

Она просмотрела свою работу. Большие куски текста были переведены, но осталось еще много пробелов. До сих пор успех расшифровки обусловливался в основном подсказкой самого аббата Руиса, поделившегося знаниями об el Sangre del Diablo. Джоан уже сообразила, что руноподобные символы соответствуют буквам алфавита: простой шифр замены. Нужно было лишь найти ту же последовательность символов, что в сочетании el Sangre del Diablo. Джоан уповала на то, что где-то в криптограмме монах упомянул это название.

И он упомянул!

Теперь, зная значение части символов, расшифровать остальную запись стало делом проб и ошибок. Однако трудности оставались. Джоан знала испанский далеко не в совершенстве. Вот если бы Генри был рядом! Ведь эти слова — предсмертное предупреждение монаха, последний его завет.

Джоан подняла бумагу. Когда она прочитала написанное, по ее спине пробежал холодок.

«Это мое последнее слово. Да простит меня Господь... Эдемский змей... бедствие... Кровь дьявола разрушает доброе Божье дело... Наше спасение в руках Прометея... молитесь... да не будет выпущен на волю змей».

Вздохнув, Джоан отложила карандаш и бумагу, потерла уставшие глаза. Отец де Альмагро либо сошел с ума, либо ужасно перепугался. Но после всего увиденного в подвалах Джоан не сомневалась в том, что в его бредовых словах содержится хотя бы крупица здравого смысла. Что бы монах ни обнаружил, это потрясло его до глубины души.

Размышления Джоан прервал звук приближающихся шагов.

Быстро сложив листок, она убрала его обратно в карман. Если ей удастся переговорить с Генри наедине, он выскажет свое мнение, если, конечно, захочет обратить внимание на ее слова. Джоан вспомнила, каким упрямым слыл Генри в молодости; его настроение было трудно уловить. Но она решила, что теперь это ее не остановит. Она заставит Генри выслушать себя, даже если придется выкручивать ему руки. Франсиско де Альмагро нашел в горах что-то ужасное, что-то связанное с таинственным металлом. Если Сэм попал там в передрягу, Генри обязан прислушаться к словам коллеги.

В дверь громко постучали.

— Аббат желает видеть вас обоих, — отрывисто проговорил Карлос.

Джоан резко обернулась, когда в ее двери зазвенели ключи.

Что дальше?

* * *

Генри снова оказался в кабинете аббата. Вдоль стен выстроились длинные ряды книг. Широкие окна были распахнуты, открывая взору церковь Санто-Доминго. Крест на шпиле блестел в утренних лучах солнца. За спиной Генри стоял с пистолетом в руках еще один монах.

Однако сгорбившийся в кресле Генри ничего не видел. Его мысленный взор рисовал Сэма, похороненного под грудами булыжника и тоннами гранита. Генри стиснул кулаки. Это его вина. О чем он думал, оставляя раскопки на кучку неопытных студентов? Генри знал ответ. Его ослепила возможность доказать свою теорию. Все остальное потеряло значимость. Даже безопасность Сэма...

Скрип тяжелых дверей объявил о прибытии еще кого-то. Оглянувшись через плечо, Генри увидел Джоан, которую ввел черноглазый Карлос. У нее опухли веки, а измятая блузка и брюки говорили о том, что Джоан тоже не удалось поспать.

Когда она вошла в комнату, то даже не улыбнулась Генри. С какой стати? Из-за его безрассудства этой женщине теперь тоже угрожает опасность. Он снова вошел в ее жизнь, только чтобы принести неприятности.

— Сядьте, — грубо приказал пленнице Карлос. — Аббат Руис скоро придет.

Монах буркнул что-то по-испански другому охраннику, слишком быстро и тихо, чтобы Генри смог разобрать слова. После этого Карлос удалился.

Джоан опустилась во второе кресло перед просторным столом из красного дерева.

— Как ты? — спросила она.

Генри не хотелось разговаривать, но Джоан заслуживала по меньшей мере того, чтобы ей вежливо ответили.

— Нормально. А ты?

— Я тоже. Долгая была ночь. — Джоан бросила взгляд на охранника и придвинулась чуть ближе. Тронув Генри за колено, она сделала вид, будто утешает своего друга, а сама еле слышно произнесла: — Кажется, я расшифровала почти всю запись на распятии.

Несмотря на отчаяние, Генри сразу оживился.

— Что?

Его волнение привлекло внимание охранника. Монах зло посмотрел на профессора и поднял пистолет выше.

Генри протянул руку и коснулся щеки Джоан. Чтобы разыгрывать любовные чувства к этой женщине, большого мастерства и не требовалось.