Заступник и палач

Мысли внезапно оборвались, густые брови Ликараса слились в единую дугу, а сильные пальцы переломили пополам деревянную вилку. На пороге появился его подручный, двадцатитрехлетний отпрыск благородного рода маркизов Тиле. Он выглядел, как городской попрошайка в самый «урожайный» день, когда чем плачевнее вид, тем больше подают. Разорванные штаны, заляпанные неизвестно чем, и стоптанные сапоги, драная куртка карвелесского наемника и огромный синяк, расползшийся от виска по всей левой стороне лица. Они расстались всего полчаса назад, и на Тилсе была совершенно иная одежда. Такой поворот событий изрядно подпортил и без того дурное настроение рыцаря.

– Беда, командир, – прошептал запыхавшийся отрок, без приглашения сев за стол и залпом допив остатки пива из единственной кружки. – На нас напали и обокрали.

– А я-то, дурак, думал, что это вас пропойца-кучер так отделал, – невозмутимо произнес Ликарас, пододвигая к Тилсу тарелку с остатками еды.

В походе строгие правила субординации не стоят и ломаного гроша, тем более когда бороться приходится в условиях конспирации. Ликарас спокойно отнесся к поведению юноши, а вот то, что двое, пусть даже молодых и неопытных рыцарей Ордена позволили себя избить и раздеть, могло послужить хорошей причиной для длительного и обстоятельного разговора. Но это потом, сейчас нужно было выяснить обстоятельства дела и срочно принимать меры.

– Это был карвелесский наемник, он…

– Я уже понял. – Ликарас едва заметно кивнул на порванную во многих местах куртку с выцветшими от времени гербами и лохмотьями на рукавах. – Где Карбел?

– Он… он совсем голый… тут за трактиром в кустах. Мерзавец забрал у нас все вещи и… – Тиле спустился и, потупив взор, все-таки произнес: —…и оружие.

– Как давно это было?

– Не знаю, командир. – Молодой рыцари пожал плечами. – Мы только приступили к допросу, а тут он накинулся сзади, мы потеряли сознание, а потом…

– Более четверти часа, искать нет смысла, – констатировал удручающий факт Ликарас, так же холодно и спокойно, как будто речь шла о мелком воришке, стащившем пару жалких грошей. – Вот возьми, приоденьтесь с дружком, мне голые подручные ни к чему.

На стол со звоном упал кошель, судя по звуку, с десятью-двенадцатью синдорами серебром. Тилс не стал благодарить, только кивнул в знак глубочайшей признательности и быстро направился к выходу, наверное, за покупками для своего мерзнущего в кустах товарища.

Ликарас был не только расстроен, но и озадачен. Всего пара часов в городе, и уже начали сбываться его прогнозы. Молодому пополнению нужно было еще учиться и учиться, вырабатывать в себе не только бойцовские качества, но и умения, которыми люди благородного происхождения обычно пренебрегают: быть незаметным, сливаться с толпой; действовать тихо, не привлекая внимания. Кучер герцогини явно не рассказал бы ничего нового о нападении, ведь они уже успели побеседовать с одним из уцелевших охранников. Это была проверка, Ликарас специально не стал присутствовать при «добыче» показаний из усердно заливавшего вином страх старика, чтобы узнать, смогут ли его подручные провернуть дело тихо, без посторонних ушей и глаз.

Юнцы провалились, иного он и не ожидал, но зато в расследовании появилась новая ниточка. Личность напавшего весьма заинтересовала рыцаря, и тому было несколько причин. Во-первых, обычный прохожий не стал бы вступаться за избиваемого пьянчужку. Версия примитивного грабежа отпадала: с экзекуторов нечего было взять кроме одежды и пары плохоньких мечей, а ведь совсем скоро, через какой-нибудь час-другой на рыночной площади поблизости появились бы купцы и спешащие расстаться с деньгами горожане. Настоящий грабитель не стал бы так рисковать и совершать два нападения за один и тот же день. У воровского и бандитского промыслов свои особенности, их следует всегда учитывать. Во-вторых, отметина на физиономии Тилса говорила о том, что оглушающий удар был нанесен каблуком сапога, нанесен очень аккуратно, чтобы только лишить жертву сознания, а не причинить ей вреда: не выбить ей ненароком глаз или не проломить кованой подметкой лобовую кость. Так учат бить шпионов и диверсантов, но не обычных кавалеристов, за кого пытался выдать себя неизвестный. И в-третьих, самый весомый аргумент в пользу того, чтобы заняться поисками мерзавца. Куртка, доставшаяся в качестве утешительного приза Тилсу, была не настоящей, а весьма искусной подделкой под форму карвелесской кавалерии. Покрой и знаки различия были правильными, а вот сукно хоть и поистрепалось от времени, но было слишком хорошего качества. Из такой ткани шили мундиры для королевских гвардейцев и элитных отрядов, в то время как неизвестный господин служил наемником в четвертом кавалерийском полку, самом бедном и плохо оснащенном во всей карвелесской армии.