Автобиография

Мы смотрели друг на друга, молодые, совершенно несчаст-ные и влюбленные. Наша помолвка длилась полтора года — бурная пора, полная взлетов и падений, с периодами отчаяния, — нами владело ощущение, что мы все время тянемся к чему-то недосягаемому.

Я ничего не писала Реджи целый месяц — главным образом потому, что сама не могла поверить в реальность случившегося со мной, мне все казалось, в один прекрасный день я проснусь, наваждение пройдет, и все вернется на круги своя.

В конце концов мне пришлось написать. Я чувствовала себя преступницей, несчастной, не находила себе никаких оправданий. Но когда я получила от Реджи ответ, полный доброты, понимания и сочувствия, с которыми он воспринял новость, я почувствовала себя еще хуже. Он просил меня не расстраиваться; он уверен, что я ни в чем не виновата; бесполезно искать виновных и пытаться спасти положение; такие вещи случаются.

«Конечно, Агата, — писал он, — жестокий удар состоит для меня в том, что Вы станете женой парня, который еще меньше, чем я, способен поддержать Вас в жизни. Если бы Вы выходили замуж за хорошо обеспеченного человека, который стал бы для Вас хорошей парой, я чувствовал бы себя спокойнее, потому что Вы заслуживаете именно этого, но теперь я жалею, что не послушался Вас, мы не поженились и я не увез Вас с собой».

Хотелось ли мне, чтобы случилось именно так, как писал Реджи? Думаю, что — тогда — нет, и в то же время я всегда испытывала сожаление, меня не покидало желание возвратиться назад и ощутить под ногами твердую и безопасную почву, а не нырять в пучину. Между нами с Реджи всегда царили такой мир, такое согласие, я была счастлива с ним, мы понимали друг друга с полуслова; мы любили одно и то же, мы желали одного и того же.

Теперь все было наоборот. Я полюбила «незнакомца», я никогда не знала и не могла предугадать его реакции на мои слова, все, что говорил он, пленяло меня своей полной неожиданностью. Он чувствовал то же самое. Однажды Арчи сказал мне:

— Я чувствую, что так и не пойму вас до конца. Я вас не знаю. Не знаю, какая вы на самом деле.

Время от времени волны отчаяния захлестывали нас, и один писал другому, что мы должны расстаться. Другого выхода нет — приходили мы к обоюдному согласию, помолвку надо расторгнуть. Потом проходила неделя, и оказывалось, что ни он, ни я не в состоянии вынести разрыва, и мы возвращались к нашим прежним отношениям.

Все, что могло идти плохо, шло плохо. Нужда и так уже нависла над нами, когда новые финансовые удары обрушились на мою семью. «Эйч Би Чафлин Компани» в Нью-Йорке, партнером которой состоял дедушка, неожиданно была ликвидирована. Это тоже была компания с неограниченной ответственностью. Я поняла, что дело принимает совсем дурной оборот. В любом случае это означало, что выплаты, поступавшие маме оттуда, — единственный ее доход — теперь полностью прекратятся. К счастью, Бабушка оказалась в несколько иной ситуации. Ее деньги тоже были вложены в акции компании «Эйч Би Чафлин», но мистер Бейли, представлявший ее интересы в фирме, побеспокоился о них. Он чувствовал ответственность за вдову Натаниэла Миллера. Когда Бабушка нуждалась в деньгах, она писала об этом мистеру Бейли, и, думаю, он посылал ей деньги наличными — так старомодно и попросту это делалось в те времена. Бабушка очень забеспокоилась и опечалилась, когда в один прекрасный день мистер Бейли предложил ей другой вариант помещения ее средств.

— Вы хотите, чтобы я забрала свои деньги от Чафлина?

Он уклонился от прямого ответа: надо следить за своими капиталовложениями, сказал он, и ей, рожденной в Англии, англичанке, но вдове американца, будет очень трудно заниматься всеми этими делами. Он высказал еще какие-то соображения, которые, конечно, ничего не объясняли, но Бабушка приняла их. Подобно всем женщинам того времени, она полностью полагалась на советы доверенного лица. Мистер Бейли просил ее довериться ему и позволить вложить ее деньги в другое дело, благодаря чему она будет получать не меньший доход, чем раньше. Скрепя сердце, Бабушка согласилась; и когда наступил крах, ее деньги оказались спасены. К тому времени мистера Бейли уже не было в живых, но он выполнил свой долг по отношению к вдове своего компаньона и друга, не выдав опасений по поводу платежеспособности компании. Более молодые члены фирмы пустились во все тяжкие, и поначалу не без успеха, но они растранжирили слишком много денег, открыли слишком много филиалов по всей стране и вложили слишком много средств в рекламу. По той или иной причине они потерпели фиаско.