Автобиография

И вот пришел день, когда я снова погрузилась в шестиколесный автобус, позаботившись на сей раз о том, чтобы сидеть впереди и не опозориться снова. Мы отъехали, но вскоре мне пришлось познакомиться с некоторыми гримасами пустыни. Прошел дождь, и, как обычно бывает в этой стране, твердая поверхность дороги за пару часов превратилась в трясину. Стоило сделать по ней один шаг — и к ноге прилипал огромный ком грязи, весивший не менее двадцати фунтов. Что же касается автобуса, то он без конца скользил, вилял и в конце концов застрял. Водители выскочили, схватили лопаты, достали доски, подложили их под колеса и начали выкатывать автобус. Минут через сорок — через час сделали первую попытку сдвинуться с места. Автобус содрогнулся, приподнялся и опять сел на днище. В конце концов, поскольку дождь усиливался, мы вынуждены были повернуть назад, и я снова приехала в Багдад. На следующий день попытка оказалась более удачной. Пару раз все же пришлось откапываться, но наконец мы миновали Рамади, а когда подъехали к крепости Рутба, перед нами снова была чистая сухая пустыня, трудности передвижения кончились.

Глава третья

Один из самых приятных моментов путешествия — возвращение домой. Розалинда, Карло, Москитик и вся ее семья стали мне теперь еще дороже.

На Рождество мы поехали к Москитику в Чешир. Потом вернулись в Лондон — у Розалинды должна была гостить подруга, Пэм Дрюс, с родителями которой мы познакомились на Канарских островах. Мы собирались посмотреть детское рождественское представление, а затем вместе отправиться до конца каникул в Девоншир.

Встретив Пэм, мы чудесно провели вечер, но перед рассветом меня разбудил голос девочки:

— Миссис Кристи, вы не позволите мне лечь с вами? Мне снится что-то странное.

— Ну конечно, Пэм, — ответила я и включила свет. Она нырнула в кровать, улеглась и вздохнула. Я была немного удивлена, потому что Пэм не производила впечатления нервного ребенка. Тем не менее я видела, как она сразу успокоилась, и мы проспали вместе до утра.

Когда утром мне принесли чай и раздвинули шторы, я взглянула на Пэм и опешила. Никогда не видела, чтобы лицо так густо было покрыто пятнами. Она заметила мое удивление и сказала:

— Вы на меня так странно смотрите.

— Да, — ответила я, — да.

— Я тоже удивляюсь, — призналась Пэм. — Как я оказалась в вашей постели?

— Ты пришла ко мне ночью и сказала, что тебе приснился дурной сон.

— Да? Я этого совсем не помню. А я не могла понять, как здесь очутилась. — Помолчав, она добавила: — Что-нибудь случилось?

— Да, боюсь, что случилось. Видишь ли, Пэм, думаю, это коревая сыпь, — я поднесла к ее лицу зеркало.

— О, как странно я выгляжу!

Я не стала спорить.

— И что же теперь будет? — спросила Пэм. — Я не смогу пойти вечером в театр?

— Боюсь, что нет, — ответила я. — Думаю, прежде всего мы должны сообщить твоей маме.

Я позвонила Бид Дрюс, она тут же примчалась, отменив свой предполагавшийся отъезд, и забрала Пэм. Я же посадила Розалинду в машину, и мы отправились в Девоншир пережидать десятидневный инкубационный период. Поездка осложнялась тем, что за неделю до того мне сделали прививку, нога все еще болела от укола и жать на педали было неудобно.

По истечении десяти дней случилась первая неприятность: у меня разыгралась дикая головная боль и стала повышаться температура.

— Может, корь будет у тебя, а не у меня? — предположила Розалинда.

— Чепуха, — ответила я. — Я очень тяжело переболела корью, когда мне было пятнадцать лет.

Но сомнение в душу закралось. Бывает, что корь повторяется, иначе почему бы я так отвратительно себя чувствовала?

Я позвонила сестре, и Москитик, готовая в любой момент лететь на помощь, попросила, чтобы в случае необходимости я дала ей телеграмму — она немедленно примчится и будет ухаживать за мной, или за Розалиндой, или за обеими и вообще делать все, что нужно. На следующий день состояние мое ухудшилось, а Розалинда стала жаловаться на простудные явления — у нее слезились глаза и текло из носа.

Приехала Москитик, готовая, как всегда, бороться с любыми невзгодами. Естественно, был вызван доктор Карвер. Он сделал заключение, что у Розалинды корь.

— А что с вами? — спросил он. — Вы неважно выглядите.

Я сказала, что ужасно чувствую себя и, кажется, у меня температура. Он задал еще несколько вопросов.

— Значит, вам сделали прививку? И после этого вы вели машину? А укол вам сделали в ногу? Почему не в руку?