Курсы кройки и житья

– Вы оделись? – строго оглядела она кавалера. – Ну так пойдемте же! Нам еще надо успеть зайти к нам. Да, а в магазине вы сегодня были? Что у вас на ужин? Не забудьте мне напомнить – надо зайти в магазин.

Ольга наконец осталась с Елисеевым наедине. Она и хотела этого и… и боялась. Вот сейчас остались, и что теперь говорить? Даже в глаза ему смотреть неудобно как-то… А Елисеев по всем правилам больничного режима лежал на диванных подушках и, по всему было видно, температурил. Ольга присела рядом, сунула ему под мышку градусник, да так и осталась сидеть – надо же было узнать температуру!

– Почему вы к нам перестали приходить? – деревянным языком проговорила она, глядя куда-то в угол его дивана.

– У вас никто не болел, и я был не нужен, – спокойно ответил Федор.

– Почему не нужен! Что ж это, обязательно болеть? Мы могли бы просто поговорить с вами… – он смотрел на нее с легкой усмешкой. Ольга вдруг разозлилась – чего это она тут навязывается? Он ее и вообще не звал. А она еще тут нюни распускает! – Мы могли бы поговорить с вами о компьютере. Удалось ли вам его продать, например. Очень любопытная тема.

– Ах, компью-ю-ю-тер! – повеселел Елисеев. – Очень удачно продался. Правда… деньги отдадут на следующей неделе. Но я… осмелился подождать, все же не сразу сто двадцать тысяч отыщется. Но люди надежные, даже не волнуйтесь.

– Да мне бы… ну это хорошо, что продался… конечно, я с деньгами подожду, что ж я…

И в это время в квартиру Елисеева кто-то забарабанил. В подъезде раздавались крики, вопли и даже плач.

– Господи! Неужели с нашими что случилось?! – подскочила Ольга.

Но Елисеев ее обогнал. В два прыжка он очутился возле двери и одним махом справился с замком.

Там была совершенно чужая женщина. Растрепанная, с выпученными глазами, в порванном халате, она сразу же кинулась к Елисееву.

– Федор Макарыч! Помоги! Сенька мой! Сенечка… с балкона выпрыгнул… паррразит!

– Как? Опять?! – уже выбегал из дома Елисеев.

– Нет, ну на этот раз я не успела его поймать. Он же здоровый, боров, чтоб он лопнул, идиот! Пойдем скорее, сдохнет ведь!

– Ты б ему хоть парашют какой в трусы вшила, – ворчал Елисеев. – Чего ж он каждый раз после вашей ссоры с балкона сигает, чай не воробей!

– От любви он, Макарыч! Токо от любви!

Ольга неслась следом за Федором. Бежала, а сама боялась увидеть несчастного, который ради любви готов был лишиться жизни.

Под балконом лежал пьяный мужчина лет сорока, в майке и в классических вытянутых трениках. Он лежал по стойке смирно, вытянув руки по швам, и вопил на весь район.

– Тихо-тихо-тихо-тихо… – заговорил Елисеев, подбегая к прыгуну. – Дай-ка, Сеня, я тебя осмотрю… Тихонечко… ну не упрямься, чего уж, надо.

К Федору лихо подскочила женщина, от которой Сеня и сиганул, и принялась ловко вертеть мужика в разные стороны:

– Сеня! Гад такой! Врач говорит, покажи, так и не хрен теперь зажиматься! Убери руку, паррразит!

– Валя! – рявкнул на нее Елисеев. – Ты чего делаешь-то?! Ты ж его в гроб сейчас вгонишь! А ну отойди отсюда! Отойди, говорю! Оль, оттащи эту бабу подальше, она этому Сене еще кучу переломов сейчас устроит.

– Да поди ж ты на хрен, зараза! – заорал на даму сердца Сеня. – Цыть, пошла отсюда! Все кости стрясешь, как есть! Пошла, говорю! Федь, ты слышь, чего… я жить буду, а?

– А смысл? – оглядывая бедолагу, отвечал Федор. – На кой черт тебе такая жизнь? Сейчас тебя полечат, а ты через неделю снова сюда прилетишь… Здесь болит? Голова как? Кружится? Тошнит? А здесь как? Тихо-тихо… не ори, сам вижу…

Ольга видела, с какой надеждой смотрит на Елисеева эта взъерошенная Валька, а уж сам Сенечка и вовсе взирал на Федора будто на бога. И в душе у Ольги непонятно отчего вырастала гордость за этого умелого, спокойного врача, который, видимо, неплохо знал свое дело. Да! Елисеев такой! А она, Ольга… она ему помогает.

Женщина упрямо лезла к больному. Ольга взяла ее за рукав и потянула.

– Не мешайте доктору… ну не мешайте же… – и вдруг рявкнула: – Сейчас дубиной наверну, честное слово! Сказали же, не мешайте работать!

Валя на какое-то время утихла, но Ольга ее рукава не отпускала.

Елисеев повернулся к Ольге:

– Оль, вызывай «Скорую», пусть увозят мужика.

– А-а-а-а! – вдруг взвилась Валентина. – Убили-и-и-и-и! Сенечку моего убили-и-и-и!

– Да хватит же орать! – прикрикнула на нее Ольга. – Вон он, живой весь… орете и орете…

– Живой? – не поверила женщина и вдруг снова кинулась к любимому. – Дай-ка я убью этого гада! Весь дом, мерзавец, переполошил! Ах ты ж дрянь такая! Да пустите вы меня! Дайте по темечку его тресну! По башке его бетонной! И ведь ничего его не берет, троглодита! Сколько раз прыгал, ну хоть бы раз до конца упрыгался! Так нет ведь! Сейчас опять на больничный завалится. А я горбаться! Убью гада!