Пишущая судьбы

Я тут же залилась краской, вспомнив ту позорную экзекуцию и недовольно сказала:

— Я, кстати, так и не отомстила тебе за неё. Надо будет что-то придумать, чтобы отдать должок.

— Буду с нетерпением ждать, — весело ответил он и начал меня целовать.

"Ну и как разрабатывать коварные планы, когда он вот так меня целует?" — пронеслось в голове. Всё недовольство тут же испарилось, и я просто наслаждалась ощущениями, целуя его в ответ.

В тот же день я съездила к родникам в Подмосковье и, набрав воды, всю дорогу в голове держала образ Варвары Степановны, а потом следующие три дня исправно ездила к ней по утрам, готовя раствор. Что ей там наплёл Михаил, я так и не узнала, но она без лишних вопросов делала то, что я просила и не задавала мне вопросов, а свою кровь я уже добавляла дома.

На четвёртый день, когда осталось добавить кровь и довести раствор до нужной консистенции, а потом прописать судьбу, мы ехала к матери Михаила, и я испытывала волнение. "Как всё пройдёт? Ведь я беременна и непонятно что может произойти, но ведь этим уродам плевать на моё положение. И почему я у бабушки никогда не спрашивала — писала она судьбы людей, когда была беременна мамой или нет?" — я вздохнула, положив руку на живот. Сева прекрасно понял, что может означать мой жест и твёрдо сказал:

— Если почувствуешь хоть малейший дискомфорт, мы сразу сворачиваемся и уезжаем. Найдём потом другой способ помочь Варваре Степановне. До родов осталось чуть больше двух месяцев, и мы заставим их подождать.

— Хорошо, — кивнула я, пытаясь успокоиться.

Михаил сразу дал понять нам с Севой, что писать текст я буду под его неусыпным контролем, и нам ничего не оставалось, как согласиться. Радовало меня только одно — он не знал, какие манипуляции я совершаю дома и что добавляю ещё и свою кровь, поэтому я особо не переживала, что он увидит, как я пишу судьбу и делаю амулет.

Взяв кровь из вены у Варвары Степановны, я добавила её в основной раствор и, устроившись в зале, принялась писать судьбу. Свою мать Михаил куда-то отправил гулять, поэтому в квартире мы остались втроём и мне никто не мешал.

Написав черновик и дав прочитать его Михаилу, я принялась писать уже чистовой вариант кровью, прислушиваясь к своим ощущениям. Но ничего не происходило, и малышка только один раз беспокойно шевельнулась, когда я писала, как объявляют результаты обследования и говорят, что никакой болезни Паркинсона у Варвары Степановны нет, но тут же успокоилась.

Написав всё и сделав амулет, я с удивлением поняла, что никакой слабости нет и, поднявшись на ноги, ободряюще улыбнулась Севе.

— Как ты себя чувствуешь? — он тут же оказался рядом со мной и заботливо обнял.

— Хорошо, — ответила я, прислушиваясь к себе и поняла, что действительно хорошо.

— Честно?

— Да, — улыбнувшись, ответила я.

Михаил, получив амулет, тут же потерял к нам интерес, и мы, собрав вещи, которые я использовала, покинули квартиру.

Пока мы ехали домой, я всё пыталась понять, как такое может быть, и почему нет слабости, и когда наша кроха шевельнулась, улыбнулась, поняв, в чём может быть дело.

— Сева, мне кажется, я знаю, в чём дело, и почему я чувствую себя нормально, — радостно произнесла я.

— И? — он с интересом посмотрел на меня.

— Ведь я беременна тоже ведьмой! А это значит, что мы сейчас вдвоём писали судьбу и использовали наши силы сообща, понимаешь? Одной тяжело отдавать энергию, чтобы прописать судьбу, а сообща это намного легче происходит.

— Вполне возможно, — подумав, ответил он и улыбнулся. — Мои любимые ведьмочки, — поцеловав меня, он положил руку на живот и погладил его.

Я с удовольствием ответила на его поцелуй, радуясь тому, что всё прошло хорошо.

Глава 24

Но вечером оказалось, что не всё так хорошо, как мне хотелось бы думать. Часа через два, после возвращения домой я почувствовала слабость, и мне захотелось спать, а проснувшись в семь часов вечера и зайдя в туалет, я увидела пару капель крови на трусиках. В первые секунды я так испугалась, что даже боялась пошевелиться.

Повторяя про себя, что в этом нет ничего страшного, потому что, чувствуя-то я себя хорошо, я дрожащими руками набрала номер Эдуарда Семёновича и обрисовала ситуацию. Он тут же попросил меня приехать в клинику на осмотр, и я, не зная чего ожидать, на всякий пожарный, начала собирать сумку с вещами, боясь, что меня могут положить в больницу.