Яблоко раздора

Бет Кэллахан поняла, Мэг трудно.

— Ребенку тяжело находиться в палате целый день. Ей надоели игрушки, даже новые. Мэг поможет тебе расставить игрушки на кровати, милая?

Эми отрицательно покачала головой:

— Я сама.

— Ну ладно, — пожала плечами Бет. — Я пою ей песенки, — обратилась она к Мэг, — рассказываю сказки, и мы играем в разные игры. Ее любимая — отбивать пальчиками ритм песен.

— Это доктор Таннер, — показал Адам на человека в голубых тапочках, белом халате, шапочке и стерильной повязке, появившегося за стеклянной дверью. — Я хочу поговорить с ним, мама, на тот случай, если у меня больше не будет такой возможности.

Он вышел из палаты, заканчивая фразу на ходу, и Мэг не расслышала, о чем он хотел спросить врача. Но, исходя из того, что их беседа на девяносто процентов состояла из медицинских терминов, она все равно ничего не поняла бы. Доктор внимательно слушал Адама, кивая время от времени головой. Судя по отчаянной жестикуляции, Адам просто засыпал врача различными вопросами.

Она была сейчас с его дочерью и его матерью, ей казалось, она тоже становится частью его жизни. Как бы она была счастлива, если бы он престал ненавидеть ее.

— Врачу еще труднее в таких ситуациях, — заметила Бет Кэллахан, и внимание Мэг снова переключилось на девочку.

— Почему? — откликнулась она, пытаясь сосредоточиться на предмете разговора. — По крайней мере, ему должно быть все понятно: и симптомы, и лечение, и поведение выздоравливающего.

— Все так, но это еще тяжелее. Врач знает, что любая мельчайшая деталь может все испортить. — Голубые глаза Бет смотрели на нее с симпатией, она словно читала мысли Мэгги и понимала ее чувства. — Он не спит по ночам, продолжала она. — Прочитал кучи специальной литературы о ее болезни и способах лечения. Он предусмотрел все побочные эффекты, которые когда-либо регистрировались, но никак не может поверить, что все идет хорошо. Я говорю ему, взгляни на Эми, девочка поправляется. Доверяй своим глазам, а не тому, что написано в статье о случаях в Швеции или во Франции шесть лет назад. Эми — не цифра в статистических таблицах и не тяжелый случай, требующий изучения.

— Он, видимо, по характеру недоверчивый?

Спросила Мэг, продолжая наблюдать за Адамом и стараясь скрыть это, так же, как и свой интерес к его характеру.

— Не в данный момент и не в данной ситуации, — мягко сказала Бет. — Имей терпение.

— Терпение? Разве у меня есть время ждать? Извините, Бет, но это не поможет решить, что лучше для Эми.

— Сок! — громко потребовала Эми.

— Пей, малышка. — Бет подала девочке закрытый стакан с отверстием для питья.

Эми с удовольствием выпила апельсиновый сок.

— Он очень серьезно все воспринимает, мой Адам, — сказала мать с нежностью в голосе, поворачиваясь к Мэг. — Он всегда был таким и всегда принимал все происходящее слишком близко к сердцу. Я знаю, что мой сын способен на большую любовь и страсть. Я так хочу, чтобы он добился успеха в жизни, встретил свою большую любовь. Сейчас он особенно страдает и злится, а когда он злится…

— Но я не понимаю, почему он злится на меня! — вырвалось у Мэг. Она тут же замолчала, досадуя на собственную несдержанность.

Бет была потрясена.

— На тебя? Но я думала, что ты и твои родители решили не подавать иск об опеке над Эми?

Честность была самым подходящим ответом.

— Я хочу этого, — начала Мэг. — Мне это кажется разумным и справедливым, потому что я знаю, как Адам относится к Эми. Но я еще не говорила об этом с родителями. — Она не стала вспоминать телефонный разговор с Пэтти две недели назад и твердо закончила: — Я уверена, проблем не будет.

— Тогда все понятно, — произнесла Бет. Адам не сможет успокоиться в такой сложной ситуации, пока не будет до конца уверен в своей победе. Мэг, недаром он врач, он чувствует все сильнее нас. Помни это, если хочешь начать…

Она замолчала, и Мэг вопросительно взглянула на нее.

— Потерпи и не обращай внимания на его выходки. — Бет сжала губы, но у Мэг появилось чувство, что мать Адама понимает слишком много.

Больше, чем она сама.

Эми внезапно рассмеялась, и женщины повернулись, чтобы узнать, что стало причиной ее радости.

— Что тебя так рассмешило, крошка? — обратилась Бет к малышке.

Но что может объяснить ребенок ее возраста? Эми улыбалась и показывала пальчиком на маску бабушки, одновременно лопоча что-то.