Сердце Дамиса

— Всё дело в том, что мы обнаружили у вас опухоль в головном мозга между мозжечком и глазным яблоком. Пока мы не можем сказать доброкачественная она или злокачественная, но зачастую при сильных потрясениях опухоли могут перерождаться из доброкачественных в злокачественные, и при росте давить на анализаторы и структуры головного мозга, из-за чего пациенты испытывают головные боли и головокружения. А если вы говорите, что голова у вас болит, причём часто, то боюсь, опухоль растёт.

Ванда испуганно посмотрела на меня, а потом на врача и спросила:

— И что теперь делать? Это ведь лечиться?

— Буду предельно откровенным, — серьёзно ответил врач. — Только три процента людей с таким диагнозом выживают, и последствия могут быть любые.

— Три процента? И любые последствия? Я что превращусь в овощ, если выживу? — она обескураженно посмотрела на него. — И сколько мне осталось при самом плохом развитии событий?

— Всё зависит от вашего организма. Может месяц, может два-три, максимум полгода. Сейчас я не могу точно ответить на этот вопрос. Необходимо сделать анализы и понаблюдать за вами.

— Ясно, — прошептала она и опустила голову.

Слушая врача, я уже чувствовал панику. "Я сбил её на машине и с этого всё началось? А потом ещё и правду о нас рассказал! Получается, это я во всём виноват?". Прижав Ванду к себе, я решил: "Ну, раз из-за меня всё началось, то я и всё закончу. Обращение самый идеальный вариант в этом случаи. Нанокриты быстро её вылечат. А если она откажется от него, то обращу силой. Три процента вылечившихся меня не устраивают. Да что там три процента! Меня и девяносто процентов не устроило бы".

— Доктор, вы не могли бы выйти. Нам надо поговорить наедине, — сказал я.

Он кивнул и вышел, а Майя тут же поднялась с кресла и, подойдя к кровати, в упор посмотрела на меня.

— Ванда, хорошая моя, почему ты не говорила, что у тебя часто болит голова? — спросил я.

— Я просто думала, что это от мыслей, которые мучают меня, а головокружения от поцелуев и всего остального, — покраснев, пробубнила я.

— Есть только один способ вылечить тебя, — твёрдо сказала Майя и посмотрела на Ванду. — Обратить.

Ванда испуганно дёрнулась и прошептала:

— Я не хочу… Ведь надежда есть… Три процента всё же выживают.

— Да хоть девяносто три! Меня это не устраивает! — воскликнул я.

— Дамис, я не смогу так жить, честно, — испуганно ответила она.

— Сможешь. Мы едем домой, и это больше не обсуждается.

Поднявшись с кровати, я вышел в коридор, чтобы найти врача и сказать ему о том, что мы забираем Ванду домой и отказываемся от лечения, и заодно забрать её одежду. "Всё к лучшему" — сказал я себе. "Зато теперь она точно пройдёт обращение и станет одной из нас".

Глава 20

Ванда.

Я была растеряна и не знала, что мне делать. "Я умираю?! В восемнадцать лет? И что теперь делать?". Но я никак не могла сосредоточиться, потому что в больнице мне сделали обезболивающий укол, и в голове крутились только эти вопросы, а ответов не было, и происходящее вокруг казалось нереальным.

Из больницы меня отпустили чуть ли не с боем и заставили подписать кучу бумаг, с добровольными отказами от лечения, и сейчас мы ехали по улицам ночного города, домой. Глядя в окно, на залитые неоновым светом улицы и гуляющих, по тротуарам людей, я вдруг подумала: "Через шесть месяцев меня не станет, а какие-то люди точно также будут гулять по ночному Нью-Йорка, только я этого уже никогда не увижу". В глубине подсознания промелькнул страх, но через секунду он испарился, и опять происходящее вокруг показалось нереальным и не стоящим внимания.

Дамис, сидящий рядом и обнимающий меня за плечи, сильнее прижал меня к себе и подбадривающее улыбнулся. "А он всё это будет видеть и через шесть месяцев, и через шесть лет и даже через шесть сотен лет. Интересно, а как всё будет выглядеть здесь через шесть сотен лет?" — вяло подумала я. "Пройди обращение и узнаешь" — тут же пронеслось в голове, и я вздохнула, не зная, что мне делать.

— Думаю, вам лучше собрат вещи и снять где-то отдельно стоящий дом за городом, — произнёс Гера. — У тебя в квартире Дамис, обращение лучше не проводить, потому что кто-то из соседей точно вызовет полицию из-за плохой звукоизоляции.

— Согласен, — ответил он. — Сегодня же этим займусь.

— Я не давала согласие на обращение, — апатично пробормотала я, но все промолчали, как будто не услышав меня.