Я не отступлю…

— Я думала, что адвокаты призваны защищать своих клиентов, а не обвинять их!

— Вы не мой клиент.

— Поймите, целый год я работала в офисе, пока он не сказал, что ему нужна не секретарша, а жена, которая вела бы дом, развлекала гостей…

— Охотно верю, что последнее вам удавалось лучше, чем стенографирование, — мрачно усмехнулся Роналд.

— …Взамен он предложил мне положение в обществе, деньги. Поймите, это была его идея.

— И вы с радостью согласились.

Элизабет вспомнила, как ее шокировало предложение Стэнтона, как долго и мучительно раздумывала она над ответом. Как он убеждал ее в том, что замужество — единственная для нее возможность оплатить дорогостоящее лечение Эвана.

Вспомнила она и его клятвенное обещание, что в их отношениях ничего не изменится.

— Так вот как вы понимаете свои обязанности, мистер Уотсон, — дрогнувшим голосом произнесла Элизабет. — Оказывается, адвокат может одновременно претендовать и на роль судьи, и на роль присяжного заседателя.

— Нет, не может, — улыбнулся Роналд, делая шаг в ее сторону.

Невольно отступив, Элизабет уперлась спиной в стену.

— Просто большинству адвокатов достаточно небольшой практики, чтобы научиться безошибочно определять, говорит его клиент правду или врет.

— Вы сами сказали, что я не ваш клиент.

— Вы придумали неплохую версию, Скарлетт, но на самом деле все было гораздо проще. Вы искусно подвели Стэнтона к мысли о женитьбе, терпеливо ожидая, когда он созреет для того, чтобы проглотить наживку…

— Вон из моего дома!

— Что, правда больно ранит? Или я что-то упустил? Так поправьте меня.

Роналд не знал главного, но Элизабет не могла его поправить, так как поклялась Эвану никому не рассказывать о его болезни.

— Покойный мистер Пауртон просто купил вас, — категорично подытожил Роналд. — И стоила ему сделка две с половиной тысячи долларов в месяц, не так ли?

— Да, это действительно была сделка, — неожиданно согласилась Элизабет.

Роналд не верил своим ушам! Как хладнокровно Элизабет призналась в своей продажности. Впрочем, чего он ожидал? Что она станет рыдать или придумает какую-нибудь сногсшибательную историю о том, что заставило ее согласиться на этот брак? Ясно, что она продала себя тому, кто дал лучшую цену, легла в постель за деньги…

— Знаете, вы слишком поздно обратились за советом к юристу. Вам надо было это сделать до того, как вы вышли замуж за Стэнтона.

— Стэнтон сам был юристом, — с горечью возразила Элизабет. — И заверил меня в том, что обо всем позаботится.

— Он так и сделал. Заключив выгодную для него сделку, позаботился о том, чтобы ее действие приостановилось в день его смерти, то есть тогда, когда она ему самому станет не нужна.

— Я думала, вернее, надеялась, что у нас с ним нечто вроде контракта, — пояснила Элизабет.

— Вы имеете в виду устное соглашение? — не понял Роналд. — Тогда вам нужен лично не заинтересованный свидетель, который бы подтвердил существование такого соглашения. Самое правильное было бы найти судью, который сжалился бы над вами, вошел бы в ваше положение и поверил, что муж не собирался уйти из жизни, оставив свою жену без гроша… Но вы, кажется, уже попытались пойти по этому пути.

Утвердительно кивнув, Элизабет засунула руки в карманы джинсов и, опустив голову, уставилась в пол. Весь ее поникший вид говорил о том, что она признала свое поражение. Удивляясь самому себе, Роналд вдруг почувствовал жалость к этой женщине, выглядевшей столь несчастной.

— Что ж, спасибо за то, что приехали, мистер Уотсон, — тихо сказала Элизабет.

— Может, вам стоит отказаться от вашего адвоката и пригласить другого? — предложил Роналд.

— Зачем? Вы так убедительно доказали мне безуспешность любых попыток… Еще раз благодарю вас за хлопоты. — Она протянула ему руку.

— Наверное, можно договориться о том, чтобы вам разрешили остаться в этом доме дольше обозначенного срока.

— Не стоит, — покачала головой Элизабет. — Зачем оттягивать неизбежное.

— Вам есть где жить?

— Разумеется, — поспешно заверила его Элизабет, сама поражаясь тому, с какой легкостью солгала. Нет, она скорее проглотит язык, чем признается этому преуспевающему дельцу, в каком бедственном положении оказалась.

— И у вас, конечно, имеется счет в банке. Ведь каждый месяц на ваше имя перечислялась солидная сумма. Одних процентов должно было накопиться немало.