Сулла

Свои отряды всадников Сулла направил на левый и правый фланги, чтобы сковать действия конницы Мария.

Сшибка произошла в одной стадии от лагеря. Будто два вала, белогривых и черных, ударились друг о друга. Уже первая сотня с той и с другой стороны накололась на мечи, уже валялись на земле первые сотни умирающих той и другой стороны.

Сулла с обнаженным мечом стоял перед рвом. Он был бледен, холодный пот покрывал его лоб. Губы сжаты…

Децим держался возле него, не спускал с него глаз. А вместе с ним – центурия преторианской гвардии.

Тот вал, который катился с холма, понемногу захлестывал сулланцев. Линия контратаки кое-где изломилась, кое-где отошла назад. Явно назад. Воины бились молча, искусно работая мечом и щитом. Наступила секунда, когда нажим Мария достиг, казалось, предела, когда, казалось, он сотрет с лица земли Суллу и его войско.

Сулла не мешкая бросился вперед. Высоко подняв меч. Он ругался последними словами и брызгал слюной. Загудели тубы, заиграли рожки. И взревело все войско, точно стадо – тысячное стадо – взбесившихся львов. Это произвело на врага большее впечатление, чем полет тысячи и тысячи дротиков и стрел. Казалось, вырвались откуда-то из-под земли все черные силы, грозившие убить не только войско Мария, но и все живое на земле.

– Я умираю первым! – кричал Сулла, размахивая мечом. Но, к его великому огорчению, от врага его отделяла гора трупов и собственные когорты, рубившие марианцев безо всякой пощады.

Численному превосходству марианцев Сулла противопоставил крайнюю ожесточенность своего войска, которое в Риме называли «войском головорезов и негодяев». Один сулланец противостоял трем солдатам. По всем правилам ведения боя победа должна была достаться Марию. Сулла с горечью наблюдал, как линия сшибки изгибалась по фронту, словно упругая лоза. Понемногу середина линии, если смотреть на нее сверху, приближалась – угрожающе приближалась к Сулле. У ног его упали два дротика, запущенные с большого расстояния. Полководец и бровью не повел.

– Уберите эти деревяшки, – презрительно сказал он.

Марианцы явно теснили тех, кто противостоял им в середине фронта, в то время как левые и правые фланги оставались на месте или почти на месте.

Все резервы пущены в ход. Сулла направил ординарца к Фронтану с приказанием помочь людьми, на которых можно более или менее положиться. Однако исход битвы мог решиться в ближайшие минуты.

Тяжеловооруженные солдаты Мария действовали очень уверенно. И в ответ на дикий рев и ругань сулланцев мечом прокладывали себе дорогу к недвижимому Сулле. В момент, когда казалось, что враг совсем близок к исполнению своих честолюбивых замыслов, Сулла приказал Дециму повести в бой всю преторианскую охрану. Децим вопросительно уставился на полководца и хотел что-то сказать…

Сулла процедил сквозь зубы:

– Ни слова! Сейчас моя жизнь не здесь, а там!

И он указал туда, где манипул противника особенно теснил сулланцев.

Децим скомандовал, и охрана Суллы бросилась за центурионом. Воины бежали, ругаясь и свистя. Сулла рассчитал очень верно: еще минута, и манипул тяжеловооруженных врагов прорвался бы к нему. Децим сумел быстро залатать прореху. И понемногу дело на всей линии фронта приняло несколько иной оборот. Военное счастье – пока еще едва заметно – повернулось лицом к Сулле. Можно сказать, вполоборота.

Полководец стоял бледный, ровный, неподвижный. Сейчас совершенно бесполезно отдавать какие-либо новые приказания: Сулла уверил себя, что все теперь зависит от счастья. Неужели оно отвернется от него именно сегодня? Правда, он не успел принести Юпитеру и Беллоне достойной жертвы. Но она будет, непременно будет принесена!

Сулла стоял один. Недалеко от него резали друг друга, душили, давили друг друга, ругаясь, стеная, плача и негодуя, тысячи и тысячи людей. Приходилось только удивляться: какая это сила заставила их резать, душить и давить друг друга? Полководец приписывал эту силу богам и себе.

Вскоре выяснилось совершенно отчетливо, что Марий проиграет это сражение. Марианцы отступали медленно, потом – быстрее и наконец побежали, оставляя тысячи трупов и тысячи умирающих соратников.

Военное счастье и на этот раз оказалось милостивым к Сулле…

…Сулла диктовал семейографу короткий, кровавый ультиматум гарнизону Антемны: три тысячи согласных присоединиться к Сулле должны уничтожить остальных и сдаться легату Руфу. Срок: двадцать четыре часа!