Живая вода мертвой царевны

– Впереди мне светит звание доцента, – вещал о своих заслугах Ковалев. – А ты? У тебя какие дела? После школы никуда не поступила, работаешь на кафедре в статусе помощницы десятой поломойки. Мне озвучить причину, по которой у тебя ни мужа, ни детей, ни подруг нет? И кто из нас дерьмо? Я нашел в себе силы признать, что у меня есть проблема. Я пытаюсь исправиться, а ты закрываешь глаза на свои бревна, зато в моих очах видишь каждую соринку. Я в твоем понимании вселенское зло. Разреши задать вопрос: кто тогда расчудесная Машенька? Сама-то ты зелье Геннадия Петровича не трогаешь, а меня подсадила!

Послышался резкий звук, похоже, Кутепова встала и опрокинула стул.

– Скотина! Мастер переворачивать факты! Тасуешь карты, как шулер! Да, я не получила высшего образования. А почему? Кто ухаживал за парализованной мамой? Ты живо съехал, снял квартиру и дома не показывался. А я шесть лет исполняла роль медсестры, няньки и психотерапевта. Ты нам денег предложил? Или хоть раз мамочку в ванную отнес? Да я Геннадию Петровичу за то, что он мамулю в своей медцентр положил и бесплатно там продержал, должна ноги мыть и воду потом пить. Дорогой брат прибежал лишь восемнадцатого января. Мне следовало тебя вон гнать, да ради маминой памяти я дураку помогла! Не смей в моей жизни копаться. Я расслабляюсь, как умею. И моя привычка ерунда по сравнению с твоим пристрастием. Убирайся. Вот вернется Геннадий, я с ним потолкую, больше никаких препаратов от Войтюка не получишь. Неблагодарный гад! Генетический мусор! Такому, как ты, лучше удавиться!

– Только попробуй настроить Геннадия против меня… я… я… – задохнулся Михаил.

– Что? – с вызовом поинтересовалась Маша. – Договаривай!

– Прости меня, – застонал Михаил, – говорю, не знаю что! Мне очень плохо! Помоги, сестричка.

– Послушай, – быстро сказала Кутепова, – сейчас начнется перемена. Иди домой, встретимся у тебя через час, я что-нибудь придумаю.

Послышались шаги, я отлипла от двери и бросилась вперед по коридору. Под потолком понесся противный звон, из аудиторий высыпали студенты, мне удалось смешаться с толпой и не замеченной Машей благополучно покинуть здание института.

Глава 17

По дороге к метро я тщетно пыталась соединиться с Викторовой, Ленка не брала трубку, а потом и вовсе отключила телефон. Лишь услышав равнодушную фразу про недоступность абонента, я сообразила, что сегодня вторник, вторая пара у нас называется «Методика преподавания домоводства» и ее ведет невероятно вредная Тамара Павловна Митько. Мало того что она приказывает студентам выключить телефоны и айпады, так Митько еще велит складывать их в большую корзину, установленную у входа. И противная баба всегда устраивает перекличку, она не доверяет старосте, берет журнал и принимается, как школьная училка, зачитывать фамилии. Имена отсутствующих Тамара Павловна заносит в особый блокнот, а на экзамене, перед тем как выставить оценку, со сладкой улыбкой блеет:

– Ладно, Козлова, ты зазубрила материал или списала, жаль, что я не заметила шпаргалку. Но ответ был полным, по идее, я должна поставить тебе хорошую отметку, и я готова вывести в зачетке высокий балл, но давай сначала проверим, как у нас обстоят дела с посещаемостью.

И раз! Швыряет свой кондуит на стол, перелистывает страницы и ведет себя как гестаповец, допрашивающий партизана.

– Скажи, Козлова, по какой причине тебя не было на семинаре десятого апреля?

Если вы лихо врете: «Извините, я посещала врача!» – Митько продолжает:

– Прекрасно, покажи справку. Документа нет? Почему я должна верить тебе на слово? В следующий раз непременно запасись освобождением с подписью доктора.

И бабах! Лепит тебе в зачетке тройку. Бесполезно бежать жаловаться в учебную часть, потому что на самом деле прогуляла занятие без уважительной причины.

Я расстроилась, что напрочь забыла про семинар Митько. Потом нашла в вагоне свободное место, села и начала вспоминать подслушанную беседу. Не требовалось много ума, чтобы понять: Михаил Петрович-то у нас наркоман. Сегодня Ковалев из-за ломки пропустил свою лекцию, и перед студентами выступала Анжела Сергеевна. Гонимый болезнью Ковалев бросился к своей сестре, которая дружит с неким доктором Войтюком. Где-то я уже слышала фамилию врача, но никак не могу припомнить, где именно. Ладно, проехали, это неинтересно. Геннадий Петрович, кроме лечебных, оказывает людям и иные услуги, снабжает их наркотой. Небось выписывает рецепты на всякие препараты или вульгарно торгует героином. Но вот беда, Гиппократ куда-то уехал, и Ковалеву пришлось обращаться к сестре.