Ягодка

Ягодка подавила улыбку. Как храбрится Трэвис в отсутствие Питера.

— Это мое дело, Трэв. Спасибо за заботу. Собери бумаги.

Она показала на пол, усыпанный документами.

Трэвис покраснел. Ягодка смотрела на то, как он поднимает и складывает по порядку листы, и думала, что неплохо было бы разобраться еще с кое-кем, раз она так бодро начала улаживать свои дела.

* * *

Ягодка поднялась к себе в кабинет, заклеила пластырем порез и достала сотовый. Сегодня явно день выяснения отношений, и ей надо покончить со всем раз и навсегда.

Она быстро набрала номер, глубоко вздохнула и поднесла телефон к уху.

— Спайк, это я. Нам нужно поговорить.

11

Они встретились у пиццерии «Фелипелли», так как приглашать Спайка в «Джеффро» Ягодка наотрез отказалась. Она вообще не хотела с ним видеться, но он так настаивал на встрече, так хотел «все объяснить», что Ягодка согласилась. Во имя былой дружбы.

Она увидела Спайка издалека. В светлом костюме, с огромным букетом белоснежных роз, он привлекал к себе внимание всех женщин. Его узнавали. Еще до того как Ягодка подошла к Спайку, у него трижды попросили автограф.

Раньше Ягодку пленяли его манеры, белозубая улыбка, безукоризненная стрижка… Теперь ее бесил даже кремовый галстук, идеально подходящий к костюму. Спайк был по-прежнему красив, но Ягодка уже не находила его красоту привлекательной. Она смотрела на Спайка, а видела совсем другого мужчину. И от мысли, что с тем, другим, все у нее вышло так бессмысленно, без надежды на продолжение, Ягодке стало так горько, что слезы навернулись на глаза.

Слезы, которые Спайк истолковал превратно.

— Солнце мое, не плачь из-за меня! — воскликнул он, протягивая Ягодке розы. — Я этого не стою.

— Это от ветра, — сухо сказала Ягодка.

И как она могла считать Питера самонадеянным эгоистом?! Спайк — вот кто считает, что вселенная вращается вокруг него!

Они вошли в пиццерию. Спайк широким жестом показал на столик в углу. Ягодка поморщилась. На кружевной скатерти горели свечи, в ведерке охлаждалось шампанское. В хрустальной вазе краснела клубника под шапкой сливок, а бокалы из богемского стекла поблескивали в свете свечей. Штора было предусмотрительно задернута: яркий дневной свет явно не вязался с атмосферой романтического ужина.

— Тебе не кажется, что это чересчур? — Ягодка покосилась на соседние столы, покрытые традиционными клетчатыми скатертями. Посетителей в пиццерии было немного, но все они круглыми глазами смотрели и на свечи, и на клубнику, и на розы в ее руках.

— Ты сама выбрала это место, — сказал Спайк. — Мне оставалось только действовать.

Ягодка со вздохом села спиной к любопытным зевакам. Спайк устроил букет в вазе, которая «внезапно» нашлась за шторой, и сел напротив. Ягодка ждала.

— Я не знаю, что тебе наговорила эта дрянь… — начал Спайк.

— Ее зовут Маргарет! — вспыхнула Ягодка. — И я тебе сказала по телефону, что именно она наговорила.

Спайк картинно вздохнул.

— Солнце мое, неужели ты ничего не знаешь о женской ревности и зависти? Мы с Марго давно расстались, но она никак…

Ягодка перестала его слушать. Удивительно, что она раньше не замечала, каким напыщенным бывает Спайк.

— Ты меня не слушаешь, — нахмурился он.

— Слушаю, — улыбнулась Ягодка. — Просто не верю ни единому твоему слову. Ты переспал с Марго, чтобы раздобыть важные документы в кабинете ее отца. А зачем врешь мне, не понимаю.

Спайк на секунду изменился в лице.

— Да, Марго рассказала мне абсолютно все, — усмехнулась Ягодка и взяла одну клубнику. Зачем добру пропадать?

— Какая потрясающая откровенность, — медленно проговорил Спайк. — Кровные узы все-таки немало значат.

Рука Ягодки замерла над столом. Капля сливок с клубники шлепнулась на скатерть.

— О чем ты говоришь?

— Прости, дорогая, мне не стоило это так на тебя вываливать. — Спайк опустил глаза. — Или ты не в курсе?

Ягодка кинула клубнику на тарелку.

— Откуда ты знаешь?

— Я журналист. Я все знаю, — улыбнулся Спайк. — Это моя профессия.

— И давно?

— Сколько знаю тебя.

Ягодка посмотрела Спайку в глаза. Врет или не врет? Понять было невозможно. Но если он действительно так давно знает и до сих пор молчал, то беспокоиться ей не о чем.

— Тебе не о чем беспокоиться, — повторил Спайк ее мысли. — Все, что касается тебя, для меня очень важно.