Лабиринты памяти

Млисс задумчиво молчала. Уж не скучно ли ей со мной, встревожился Трэвор. Пригласил в ресторан, отвесил пару сомнительных комплиментов. И что теперь? Ему хотелось разговорить Млисс, увидеть на ее лице улыбку, услышать ее звонкий красивый смех. Но он совершенно не знал, что сказать. Ни одна дельная мысль, как назло, не посещала голову. Развлек девушку, нечего сказать. А не отправиться ли им куда-нибудь из ресторана? Вчера он видел очаровательное местечко… Трэвор улыбнулся внезапно пришедшей идее.

— Млисс, — позвал он девушку.

Мелисса словно вынырнула из своих размышлений, увы, далеких от Трэвора и ресторана. Если бы можно было хотя бы на минуту забыть о городе, к которому ведут все дороги, — о Волтингтоне!

— Тебе здесь нравится? — закинул удочку Трэвор.

— Не слишком. — Млисс постучала ногтем по хрустальному бокалу, затем подняла его и выпила пурпурное содержимое. — Как-то тоскливо. Хотя в кои-то веки мне удалось нормально поесть. Это уже неплохо.

— Я хочу предложить тебе романтическую прогулку. Ты не против?

— И куда мы отправимся?

— Все тебе расскажи. Ишь, какая любопытная! Увидишь, когда приедем.

Узкие аллеи ричмондского парка окутала синяя мгла. Лишь силуэты деревьев выделялись в шелковой тьме пугающими, причудливыми очертаниями. Одни стояли, угрожающе покачивая пальцами-ветками, другие словно плакали, согнувшись в три погибели, третьи обнимались друг с другом в страстном порыве.

Одна из тропинок вывела Млисс и Трэвора к озеру. Серебряная вода, покрытая легкими мурашками ряби, влекла к себе, словно заманивая в свои глубины. Луна уже выскользнула на небо, бросая свое отражение в озерные воды. Млисс залюбовалась лунной дорожкой, словно волшебным ковром покрывшей гладь озера.

— Красиво здесь. — Млисс благодарно взглянула на Трэвора. — Так хорошо. Как будто находишься в старой сказке, из тех, что родители читают на ночь детям. Деревья — как сказочные эльфы, гоблины, лепреконы, озеро похоже на заколдованное.

— Сочинительница, — усмехнулся Трэвор. — Сразу видно — душа романтика и поэта. Точнее, поэтессы. Я всегда был равнодушен к прелестям природы. Да я почти и не видел ее последние десять лет. Так, изредка. В основном, город. Работа, работа, работа… А после — регулярное посещение врача и вечное сидение дома, в окружении книг, телевизора и стопки видеокассет. Сейчас, здесь я чувствую себя по-другому. Как будто образовалась прореха в стене, которая до этого мешала мне видеть красоту жизни. Знаешь, я за многое хочу поблагодарить тебя.

— Эта я должна благодарить тебя, — улыбнулась Млисс. — Ты только и делаешь, что решаешь мои проблемы.

— Это не совсем так. Тебе удалось пробудить во мне интерес к жизни. Я начал чувствовать вещи, раньше оставлявшие меня равнодушным, начал думать, ощущать по-другому. Более тонко, что ли. Именно за это я хочу сказать тебе спасибо. Честно говоря, не думал, что наши отношения будут такими, когда увидел тебя впервые.

— Я тоже не думала. Ты казался мне таким грубым, безразличным, самовлюбленным… Прости. — Млисс даже покраснела в темноте.

— Ничего. Я был именно таким, как ты говоришь. Но тешу себя надеждой, что изменился хотя бы немного. Это все — одиночество, Млисс. Оно порождает эгоизм. Ты привыкаешь жить для себя, думать только о себе, а в итоге даже к себе становишься равнодушен. За десять лет я не обзавелся ни другом, ни даже близким приятелем. Нет, дело не в моей исключительности и не в пренебрежении окружающих. Просто подсознательно я боялся ответственности: перед друзьями, перед близкими людьми. Я не был уверен, что смогу, захочу быть рядом, когда им понадобится моя помощь. Мне не было дела до чужих переживаний, я зациклился на своей «болезни», рожденной страхами, одиночеством и эгоизмом. Это как порочный круг: одинок, потому что болен — болен, потому что одинок. Твое присутствие, твои переживания, твои советы — все это помогло мне сдвинуться с мертвой точки. Ты похожа на меня — такая же одинокая и растерянная. И в то же время, ты совсем другая. Есть человек, которого ты любишь — твоя сестра! И еще одно: помнишь то, что ты сказала о страхе, во время перелета. О нем просто нужно забыть. Ты это сделала, пусть не желая того. Те, кто хотел тебя убить, в какой-то степени даже помогли тебе — с частью своих страхов ты рассталась. Сомневаюсь, что они вернутся к тебе, даже когда ты вспомнишь все окончательно. Ты теперь другая.