Свидание в аду

В то утро Лашом ожидал Жан-Ноэля, который попросил по телефону срочно принять его. Симон был уверен, что молодой человек собирается поговорить с ним о своей сестре. Неужели Мари-Анж уже рассказала ему? Лашом позвонил ей, но не застал дома. Его охватила тревога. «Только бы она ничего не сделала, не предупредив меня. Это было бы слишком глупо… Но нет, конечно нет…»

Когда юноша вошел, Симона поразила его бледность и беспокойство, написанное на его лице. «Как он, оказывается, принимает все это близко к сердцу! Я и не предполагал, что он так чувствителен и до такой степени привязан к сестре… Бедный мальчик, он, верно, считает своим долгом потребовать, чтобы я ему ясно изложил свои намерения, и будет диктовать мне, как я должен поступить. Но он напрасно тревожится». Лашом почувствовал волнение, в эту минуту он ощутил неподдельную нежность к Жан-Ноэлю. Ему захотелось облегчить юноше его задачу, создать дружескую, братскую атмосферу между ними.

– Итак, мой милый Жан-Ноэль, о чем же вы хотели побеседовать со мною? – спросил он приветливым тоном и жестом указал на кресло.

– Со мной произошла беда, – ответил Жан-Ноэль.

– С вами?.. – удивленно спросил Лашом. – С вами лично?

Жан-Ноэль утвердительно кивнул головой.

– Я говорю о фильме «Рыцарь Сахары»… Я оказался жертвой акул и мошенников, – простонал он. – Вы улыбаетесь? Но в этом нет ничего смешного, поверьте.

– Нет-нет, я улыбаюсь совсем не этому. Я подумал совсем о другом… Слишком долго вам объяснять, – сказал Симон.

Лашом действительно вдруг вспомнил, как восемнадцать лет назад, когда он был начальником канцелярии военного министра Руссо, в его кабинет вошел Урбен де Ла Моннери. Тогда Изабелла была беременна, и он подумал, что старик собирается потребовать от него объяснений, но, как выяснилось, тот пришел просить, чтобы не увольняли в отставку его младшего брата – генерала. «Да, совпадение. Просто роковое совпадение», – подумал Симон.

– Ну что ж, дорогой Жан-Ноэль, объясните, что все-таки произошло? Если мне не изменяет память, я помог вам получить государственную субсидию в размере миллиона франков для этого фильма?..

Жан-Ноэль постарался как можно яснее рассказать Лашому историю своих просчетов и промахов. Расходы, связанные со съемками фильма, превысили первоначальную смету. Когда работа уже шла полным ходом, внезапно решили изменить сценарий. Но так как участвовавшие в съемках воинские части уже прибыли на место, то теперь в Марокко шли натурные съемки, хотя не было известно, удастся ли использовать эти кадры. Деньги между тем растекались и таяли. Сабийон-Вернуа не только не внес обещанных средств, но даже использовал часть субсидии для завершения работы над другим фильмом… Симон, слушавший до этого только из простого сочувствия, внезапно насторожился и забыл обо всем остальном.

– То есть как? – воскликнул он. – Вы предоставили другой компании для другой картины часть полученных вами от правительства средств? Да знаете ли вы, как это называется? Расхищение государственных фондов! Вас привлекут к уголовной ответственности. Все это весьма неприятно. Вы впутались в весьма скверную историю, старина.

Лашом думал прежде всего о самом себе, о том, что и он косвенно причастен к этому делу, так как добивался субсидии. Если дело примет дурной оборот, скандалом не преминут воспользоваться его политические противники. Начнут совать нос и в его частную жизнь, заговорят о мадемуазель Шудлер, «нынешней пассии министра», раскопают обстоятельства, связанные с крахом банка Шудлера. Уж кто-кто, а он, Симон, хорошо знал, как газеты, создавая общественное мнение, умеют поднять шумиху, раздуть самое незначительное событие.

«Подумать только, ведь я ловко выпутался тогда, во время краха, можно сказать, утопил Руссо и Шудлера – а сам вышел сухим из воды и даже укрепил свое положение. И вот теперь мне грозят крупные неприятности из-за какой-то нелепой субсидии, которую я выхлопотал для этого мальчишки. Право, это уже слишком. Будь я суеверным, я подумал бы, что старый Ноэль из могилы мстит мне, пользуясь своим внуком как орудием».

– Да, это весьма неприятно, – повторил он. – И вы ставите меня в очень затруднительное положение.

– Но я знаю, я все отлично понимаю. Потому-то и хотел с вами переговорить, – лицемерно сказал Жан-Ноэль.

– Лучше бы эта спасительная мысль осенила вас раньше. Итак, если я правильно понимаю ситуацию, – продолжал Лашом, – дела у вас обстоят следующим образом: ваши компаньоны не выполнили своих обязательств, часть правительственной субсидии они преступно использовали на посторонние цели, а другая часть растрачена из-за легковерия ваших сотрудников, если только тут нет прямого мошенничества. А ответственность за все несете вы. Кроме того, группа ваших актеров и операторов застряла в Марокко. Не так ли?.. И чего же, мой милый, вы ждете от меня?