Музыка и розы

Может быть, у Марии есть какие-нибудь секретные сведения по поводу личной жизни босса?

Спустившись по черной лестнице, Роксана обнаружила местоположение кухни по дивному аромату.

Пожилая женщина уже ставила на поднос тарелку со спагетти и политой маслом спаржей, в корзиночке рядом лежали две булочки.

— Привет, Мария, — быстро сказала Роксана. — Не нужно нести поднос, я здесь.

— Вы не будете ужинать с синьором Ди Бартоли и мисс Пией? — Мария указала руками на столовую, из которой доносились едва слышимые голоса.

— Нет. Я поем здесь, если вы не против. Пожалуйста.

— Здесь?!

— Я не хочу никого беспокоить, Мария. Я устала, как и вы, и нет смысла нести этот поднос вверх по лестнице.

— Как скажете, мисс Мэдисон, — Мария опустила руки. — Вы — гость, поэтому ужинайте, где хотите.

Значит, Джино еще ничего не сказал Марии.

— Вы же поедите со мной? — Роксана увидела вторую тарелку со спагетти на скамье рядом со старомодным металлическим дуршлагом и тяжелым горшком с мясным соусом, от которого исходит густой аромат вина и приправ.

— Я могу подождать, — улыбнулась Мария. — Ужинайте первой.

— Пожалуйста! — попросила Роксана снова. — Терпеть не могу есть одной. Мы можем поговорить, и я попрактикуюсь в итальянском языке. Что вы положили в этот соус? Пахнет божественно. Это семейный рецепт?

Ура! Одного взгляда на лицо Марии было достаточно, чтобы понять — Роксана нашла путь к сердцу пожилой женщины. Слушая рассказ о свежем шалфее и орегано, которые уже выросли в саду, она наблюдала, как Мария накладывает спагетти себе на тарелку, добавляет булочек в корзинку и ставит на стол спаржу.

В разговор Пии и Джино, доносившийся из столовой, примешалось резкое звяканье вилки о тарелку, звук отодвигаемого и падающего стула, затем звуки детских шагов.

Пия появилась на пороге кухни с выражением лица, предвещающим бурю. Она молча забралась на стул и схватила булочку из корзинки. Едва она успела откусить кусок, как на пороге появился ее отец, и представители семьи Ди Бартоли свирепо уставились друг на друга. Мария и Роксана тихо отложили вилки и стали ждать.

Джино посмотрел на окна, в которых виднелось вечернее небо, на тарелки с поднимающимся над ними паром, на расположившихся за столом женщин, на грязную посуду в огромной раковине.

Кухня была роскошной. С потолка свисали косы лука и чеснока, оставшиеся с прошлого урожая, а также пучки засушенных трав. В трех старинных кухонных шкафах стояли огромные керамические блюда с помидорами и перцем. В одном конце располагалась невероятных размеров чугунная плита, которой, скорее всего, часто не пользовались, только для обогрева помещения в холодные дни или для приготовления домашнего хлеба и пиццы.

Вымощенный плиткой пол был неровным, оттого под две ножки стола подкладывали кусочки картона. Рядом с Роксаной на столешнице виднелось пятно — кто-то однажды поставил на стол раскаленную кастрюлю. Может, это было вчера, может сто лет назад…

По меньшей мере два столетия слуги и члены семьи Ди Бартоли делились здесь сплетнями, прокрадывались сюда за угощением между приемами пищи, прятались здесь в одиночестве или парами, чтобы поплакать или поцеловаться. В недавно отреставрированной столовой не было такой атмосферы тепла и уюта.

Девочка снова откусила булочку, не сводя глаз с отца. В них не было неповиновения, только ожидание приговора за ее поведение. Роксане показалось, что дочь и отец сейчас испытывают друг друга. Она не смогла удержаться и посмотрела на Джино таким же настороженным взглядом неповиновения, как и Пия.

— Хорошо, — наконец сказал Джино. — Мы все поужинаем сегодня на кухне.

Мария сразу вскочила и направилась к двери, а за ней поднялась и Роксана.

— Садись, Джино, я помогу Марии все принести.

Пия также вызвалась помочь, да и Джино не захотел оставаться за столом в одиночестве, так что через пару минут все было принесено в кухню и беспорядочно разложено на столе.

— Принеси сыр, Мария, тогда никому не придется вставать из-за стола снова, — проговорил Джино, и на столе появились круг сыра, разделочная доска и нож.

Было намного приятнее ужинать на кухне, а не в обстановке роскошной, но холодной столовой. Роксана только пригубила красного вина, предложенного ей Джино.

Пия закончила еду первой и, усевшись на полу, принялась переплетать головки чеснока с длинными высохшими побегами, которые дала ей Мария. Взрослые тем временем ели хлеб и сыр, потом пили кофе с шоколадом.