Музыка и розы

Вместо этого он направился в свою комнату и попытался взять под контроль свои эмоции.

Джино разделся и принял ледяной душ, потом, обернув полотенце вокруг бедер, опустился на пол и сделал двадцать отжиманий. Это не помогло, и он громко зарычал сквозь стиснутые зубы на собственную беспомощность.

Внезапно Джино почувствовал стыд. Он же предупредил Лизетту, что спускается, еще двадцать минут назад. Что она подумает о его отсутствии?

Спускаясь вприпрыжку по лестнице, он услышал голос Лизетты, но не узнал его сначала — она орала. Ее вопли доносились из гостиной, и Джино, быстро направившись туда, услышал нечто похожее на звук пощечины.

Пия сидела у рояля, а у нее на щеке красовалась красная отметина — Лизетта сильно ударила его дочь по лицу.

Джино был настолько потрясен, что застыл на месте.

Лизетта выглядела, как забравшаяся в курятник лиса. Ее глаза сверкали от злости, но она снова принялась защищаться.

— Пия сказала, что практикуется, Джино, но, честно говоря, это был просто шум — громкий шум. У меня раскалывается голова. Она не прекратила, когда я попросила ее остановиться.

— И ты ударила ее, — медленно произнес Джино. Теперь-то уж Пия точно перестала играть.

— Детям необходима дисциплина.

— Ударила по лицу. Этот звук прокатился эхом.

— Немного сильнее, чем я собиралась, — Лизетта повернулась к Пии и наклонилась к ней. — Дорогая, тетя Лизетта потеряла терпение. Можно я поцелую тебя?

Пия вздрогнула, но осталась на месте, все еще пребывая в шоке, и Лизетта приняла это за ее согласие. Она поцеловала девочку в щеку, и Джино заметил, как его дочь невольно отшатнулась.

Она подняла плечи, попытавшись несколько раз нервно и прерывисто вздохнуть, но безуспешно. Он бросился к дочери и взял ее на руки. Пия была сильно напряжена.

— Возвращайся в Рим, Лизетта, — сказал он, смотря поверх головы Пии.

— Мне жаль, я просто потеряла терпение.

— Ты — не перетрудившаяся двадцатилетняя нянька или доведенная до нищеты мать-одиночка, оставшаяся с постоянно пререкающимся выводком из пятнадцати детей. То, что ты потеряла терпение и у тебя была головная боль, не оправдание. Мы в течение стольких месяцев пытались образумить Пию, а Роксана за две с половиной недели сделала для нее больше, чем мисс Кэссиди за четыре года. Поплачь, дорогая, — сказал он дочери, — не сдерживайся.

Вызвать ее плач — единственный способ восстановить нормальное дыхание. Он почувствовал ее протяжный прерывистый вздох и собрался с силами в ожидании оглушающего вопля. И вопль раздался. Но Джино впервые почувствовал облегчение от ее крика и принялся действовать совершенно интуитивно, ритмично раскачиваясь и тихо успокаивая девочку, решив быть терпеливым, пока она сама не утихомирится.

Любовь к дочери накатила на него, как морской прилив, и это было лучшее чувство в его жизни.

Испытал бы я это без помощи Роксаны? — спросил он себя. Я не могу позволить ей улететь домой, пока она не узнает, насколько я признателен ей.

— Мне возвращаться в Рим, Джино? — неуверенно спросила Лизетта с робкой улыбкой. — Ты это имел в виду?

— Да. Мы не нужны друг другу в том качестве, какое ты предлагала сегодня за обедом. Я не рассматривал твое предложение серьезно и секунды, мне следовало сказать тебе об этом сразу. Ты — сестра Анжелы, тетя Пии, и ничего больше, а теперь… — он покачал головой, не желая идти на конфликт, о котором мог бы впоследствии сожалеть, — забирай Николетту и возвращайся в Рим.

— Мне в самом деле жаль, — она прикусила губу. — Я нетерпелива. Я… я была не права, извини.

— Я знаю, что тебе жаль, — сказал Джино. — И все же хочу, чтобы ты вернулась в Рим.

— Я думал, что Лизетта и Николетта останутся до завтрашнего утра, — сказал Франческо за ужином.

Мария, как обычно, приготовила восхитительные колбаски из курицы, но у Джино не было аппетита. Пия, удобно расположившаяся за большим обеденным столом, наоборот, уплетала еду за обе щеки.

— В чем причина разговора в повышенном тоне и истерики маленькой госпожи, которые слышались из гостиной ранее? — спросил Франческо.

— Это была не истерика, — ответил Джино.

— Тогда пронзительный крик.

— Мы поговорим об этом позже, Франческо.

— Я знаю, что ты рассердился на Лизетту.

— Ты не собираешься прекратить этот разговор? — Джино наткнулся на настороженный взгляд Роксаны. Она явно чувствовала себя неловко, но молчала.