До и после конца света

– Сейчас возьмем машину, узнаешь. – И двинул к такси.

– Стой.

– В чем дело? – вернулся он.

– Может, мы зря так паниковали и предостерегались…

– Не зря, не зря, – перебил он. – Сама говорила, случайности…

– Помню. А раз не зря, то… нас могут найти по телефонам.

– Как это?

– Ну, местонахождение абонента, когда он звонит или ему звонят, обнаруживается запросто. А каким образом даже выключенный телефон удается отыскать, я не знаю, но вычисляют точку, в которой ты находишься.

– Да так же, как и во время переговоров, – догадался он, доставая сотовый. – Вынимай симку. Уничтожим. Дай сюда твою трубку…

Оба сотовых телефона он бросил в урну, стоявшую неподалеку, вернулся к спутнице, которая наехала на него:

– Ты что сделал? Там флэшка! На нее я снимала Катерину Андреевну, тебя, квартиру, все это может пригодиться…

Не говоря ни слова, он зашагал к урне, достал оттуда ее телефон, вынул флэш-память, трубку кинул назад и вернулся.

– Держи свою флэшку.

– Я купила этот телефон совсем недавно… – с сожалением вздохнула она. – Он дорогой, между прочим…

– А у меня вообще крутой, сенсорный, мировой бренд. – Сунув ей в руки кейс, он подхватил обе сумки и зашагал к такси. – Может, наши трубки кому-то нужнее. Да куплю я тебе трубу, на какую пальцем покажешь, только не сейчас.

А ей все равно было жалко, ведь говорят: обещанного три года ждут, бывает, так и не дожидаются. Открыв дверцу такси, он наклонился и спросил:

– Шеф, подвезешь? Но нам далеко…

Дежурная вытянула вперед шею, читая удостоверение, прочитав, подняла глаза, наполненные непониманием, на Торокова и виновато улыбнулась:

– Они только что сдали номера.

– Только что? Сдали? – повторил он механически. – Что-нибудь говорили при этом?

– Нет. Хотя да… Молодой человек поторапливал меня, а девушка ушла до того, как сдала свой номер, вместо нее он сдавал. У них билеты на поезд, они опаздывали…

Все, что надо, Тороков выяснил и побежал к лифту, скомандовав остальным двум:

– За мной!

Дежурная смотрела им вслед, пожимая плечами и вслух неторопливо рассуждая:

– Бегут, несутся… так до инсульта добегут. Ведь все равно быстрее, чем есть, не будет.

Тем временем Тороков нервно бил кулаком в стену лифта, как будто от этих ударов глухая коробка обязана очутиться внизу в два счета. Когда сели в машину, он приказал ехать на вокзал и включить проблесковый маячок, чтоб не задерживаться на светофорах. Тороков надеялся успеть, теперь все зависело от скорости и слаженности, поэтому он, развернувшись в салоне лицом к коллегам, распределял обязанности, показывая пальцем на каждого, кому говорил:

– Ты! – сразу бежишь в кассу, но не пригородную. Требуй, чтоб кассир нашел фамилии, узнай, на какой поезд они взяли билеты. Ты! – бежишь к начальнику станции и предупреждаешь о нашей облаве, он должен дать приказ о задержке отправления поезда, чтоб ни один, который отходит в ближайшее время, не отправился в путь! Ты! – выясняешь по расписанию, какой поезд отправляется с минуты на минуту, бежишь ко мне на перрон, а я пока поищу их среди пассажиров на посадке.

– Они могли уже сесть в поезд, – сказал последний, кому Тороков отдал приказ. – А как вы их узнаете?

– Связь держим по телефону, – не ответил Тороков, ему просто нечего было сказать, кроме как рассчитывать на везение.

– Ой, что-то очень много надо сделать за каких-то шестьдесят секунд, – съязвил на заднем сиденье один из милиционеров.

– Потому и много, что нам эти ребята нужны, – проворчал Тороков. – Что успеем, то успеем, а нет – будем думать, как действовать.

В вокзал вбежали дружно, так же дружно разбежались в разные стороны. Тороков носился по перрону, выискивая высокого молодого человека с зелеными глазами (которые не увидишь издалека) и стройную девушку-брюнетку – это все приметы. Глупо, но приходится довольствоваться малым, иногда и таких данных не имеется. Подозрительное поведение все равно должно как-то обозначиться, ибо человек часто действует бесконтрольно, на это надеялся Тороков. Положение ухудшал свет, да, электрический свет – тусклый, грязно-желтого цвета, бросающий много теней в разные стороны, в общем, какой горит на всех вокзалах страны ночью. Подобное освещение превращает людей в хаотично движущуюся массу и, что называется, без лица; оно искажает мир, как искажает кривое зеркало, глупо было бегать среди этой толпы в поисках двух человек, которых никогда не видел. Признав ошибку, он поплелся к зданию вокзала, то и дело оглядываясь и врезаясь глазами в фигуры людей.