Имперские истории

Состояние раненого заметно улучшилось. На щеках Артура появился здоровый румянец, а в глазах – блеск азарта. Еще слегка пошатываясь, с трудом передвигая ноги, пират уже пытался командовать и требовал немедленно тронуться в путь. Конечно, ехать в ночь – только обрекать свои бока на лишние кочки и ухабы, но оставаться на одном месте слишком долго было опасно, тем более в лесу, находившемся всего в часе езды от ворот Торалиса. Пархавиэль не перечил, он полностью разделял опасения пирата, хотя прекрасно понимал, что компаньонами двигал не страх быть пойманными, а желание как можно быстрее догнать бертокского шпиона, добраться до Нисса еще до того, как выйдет в море его корабль.

Нивел проснулся, и компания тронулась в путь. Сборов как таковых не было, поскольку собирать путникам было нечего: только впрячь лошадей и закинуть под сиденье кареты остатки порезанной на лоскутки скатерти.

Пархавиэль попросился на козлы, хотя и не умел управлять лошадьми. Мягкая овчина сиденья понравилась гному, да и киснуть внутри кареты, наблюдая, как Флейта кудахчет и вертится вокруг Артура, как заботливая мамаша над больным ребенком, не хотелось. Над Зингершульцо никто никогда не сюсюкал, за ним никто никогда не ухаживал, ему было обидно, и что-то внутри тянуло устроить склоку. Зная, что все равно не выдержит, начнутся пререкания, а потом, возможно, пойдут в ход и кулаки, Зингершульцо решил не искушать судьбу и ехать вместе с Нивелом.

Вначале, в первые минуты пути, ему понравился вид, открывшийся с козел кареты. Дорога была как на ладони, от бьющего в лицо ветра и расстилавшихся вокруг лесных просторов захватывало дух. В экипажах гном и до этого ездил, но обзор из бокового окошка был не тот, да и новые ощущения было трудно описать словами. Десятиминутная поездка по лесной дороге заметно улучшила настроение гнома, через четверть часа он начал расспрашивать Нивела, как управлять лошадьми, а через полчаса взял в руки поводья и заявил удивленному пареньку, что с его простудой лучше поехать в карете. Нивел обрадовался внезапному предложению, тем более что сонливость и вялость упорно не хотели покидать молодой организм. Получив от гнома ценные указания, что если попутчики начнут его обижать, нужно кричать и стучать в стенку кулаками, юноша перебрался внутрь экипажа.

Конечно, жители Самбории встречали гномов не часто, а уж на козлах и подавно не видели, но местность была пустынной: справа – лес, слева – речка и озеро, впереди – уходящая вдаль лента дороги, на которой не было видно ни души; Пархавиэль не боялся, что его скромная персона, управляющая лошадьми, вызовет нежелательный интерес и навлечет неприятности на странствующую компанию.

Однако удовольствие от поездки было омрачено прискорбным для гнома фактом. Изнутри кареты стали доноситься громкие голоса оживленно беседующих спутников, шум дружеского спора и раскатистый, звонкий смех Флейты. Нивел хорошо поладил с воровской компанией, Пархавиэль почувствовал, что он вскоре останется один, лишится собеседника, к которому уже успел привязаться. Одно дело путешествовать одному, а другое – быть среди людей и чувствовать себя одиноким, никому не нужным, отвергнутым и покинутым. К гному вернулись старые, уже хорошо позабытые страхи. Призраки прошлого, от которых ему удалось отвязаться в Альмире, нагнали его в пути и были готовы накинуться на скитальца с удвоенной силой. Пархавиэль испугался, что он сломается, что ему не хватит сил жить настоящим, и он затоскует по прошлому. В кошмарных снах станет являться родной Махакан, прежняя жизнь и неутомимый мучитель первой категории, гномий черт Оме Амбр с его излюбленными вариациями на рыбную тематику.

«Нет, нужно что-то делать, Я не могу допустить отдаления Нивела. Он мне нужен, я должен с кем-то общаться, должен разговаривать, а до Нисса еще так далеко!» – решивший положить конец веселью внутри кареты Пархавиэль громко стукнул широкой ладонью по крыше.

– Нив, вылазь, я дальше дороги не знаю! – соврал гном и нисколько не устыдился своего низкого поступка.

– Езжай прямо до конца поля. Там развилка будет, сверни по левой дороге, – протараторила взъерошенная голова Нивела, на миг появившаяся в окошке и снова скрывшаяся внутри экипажа.

– Нив, вылазь, говорю! – прокричал гном уже более сердито. – Нельзя же так, я впервые с лошадьми, твоя помощь нужна!

Пархавиэль остановил экипаж и, как сумасшедший, забарабанил по крыше, вызвав возмущенный ропот находившихся внутри.