Врата судьбы

А в кухне тоже дело не стояло на месте: Альберт проделывал сложные манипуляции с духовкой. Подъехала машина, и он пошел к боковой двери.

– Поставить машину в гараж, сэр?

– Не нужно, – ответил Томми. – Я сам это сделаю. Вы, наверное, заняты обедом. Я сильно опоздал?

– Не очень, сэр. Прибыли точно как обещали. Даже чуточку пораньше.

– Ах вот как. – Томми поставил машину в гараж и вошел в кухню, потирая руки. – Холодно. А где Таппенс?

– Хозяйка наверху, занимается книгами.

– Все с этими несчастными книгами?

– Сегодня она сделала гораздо больше, да еще много времени у нее ушло на чтение.

– О господи! – воскликнул Томми. – Хорошо, Альберт. Что у нас сегодня на обед?

– Филе палтуса. Скоро будет готово.

– Отлично. Будем обедать минут через пятнадцать. Я хочу сначала умыться.

Наверху Таппенс все еще сидела в кресле, поглощенная чтением «Черной стрелы». Лоб ее был слегка наморщен. Ее внимание привлекло некое обстоятельство, показавшееся ей довольно странным. Какая это страница – она быстро взглянула – шестьдесят четыре или шестьдесят пять? Не понять какая. А дело в том, что кто-то подчеркнул на этой странице некоторые слова. Над этим-то Таппенс и размышляла последние пятнадцать минут. Она не могла понять, почему были подчеркнуты эти слова. Они были разбросаны по всей странице. Создавалось впечатление, что их сначала выбрали, а потом подчеркнули прерывистой чертой красными чернилами. Затаив дыхание, она стала читать подчеркнутые слова подряд: «Мэтчем не мог удержаться и негромко вскрикнул. Дик вздрогнул от удивления и выпустил из рук крючок. Оба они вскочили на ноги, доставая из ножен свои шпаги и кинжалы. Эллис поднял руку. Белки его сверкали. Летт, громадный…»– Таппенс покачала головой. В этом нет смысла. Абсолютно никакого смысла.

Она подошла к столу, где лежали ее письменные принадлежности, и взяла несколько листков из тех образцов почтовой бумаги, которые были недавно присланы Бересфордам из типографии, с тем чтобы она могла выбрать, на какой именно напечатать их новый адрес: «Лавры».

– Глупое название, – сказала Таппенс, – но ведь если постоянно его менять и давать дому новое, то письма будут теряться и пропадать.

Она выписала подчеркнутые слова на чистом листе бумаги. Теперь кое-что стало понятно.

– Вот теперь совсем другое дело, – сказала Таппенс.

Она выписала буквы на лист бумаги.

– Ах вот ты где, – внезапно раздался голос Томми. – Обед практически готов. Как продвигаются дела с книгами?

– Никак не могу разобраться с этой пачкой. Ужасно все сложно и запутанно.

– А что в ней такого сложного?

– Ты понимаешь, я нашла «Черную стрелу» Стивенсона, мне захотелось освежить ее в памяти, и я начала читать. Поначалу все шло нормально, но потом вдруг страницы сделались какими-то пестрыми – многие слова были подчеркнуты красными чернилами.

– Ну что ж, иногда такое случается. Необязательно красными чернилами, но люди, бывает, подчеркивают что-то в книгах. Иногда им хочется что-то запомнить или выписать и потом использовать как цитату, или что-нибудь в этом же роде. Ну, ты понимаешь, что я имею в виду.

– Понимать-то я понимаю, – сказала Таппенс, – но здесь совсем не то. Здесь, видишь ли, только буквы.

– При чем тут буквы? – спросил Томми.

– Подойди-ка сюда, – позвала его Таппенс.

Томми подошел и присел на ручку ее кресла. Он прочитал:

– «Мэтчем не мог удержаться и негромко вскрикнул. Дик вздрогнул от удивления и выпустил из рук крючок. Оба они вскочили на ноги, доставая из ножен свои шпаги…» Дальше не могу разобрать. Бред сумасшедшего, – сказал он.

– Да, – согласилась Таппенс. – Сначала я тоже так подумала. Бред. Но на самом деле это совсем не так.

Снизу раздался звон колокольчика.

– Обед подан.

– Подождет, – сказала Таппенс. – Сначала я должна тебе рассказать. Потом мы займемся этим делом более основательно, но подумай, как это странно. Я должна рассказать тебе немедленно.

– Ну ладно. Снова у тебя какая-нибудь завиральная идея?

– Ничего подобного. Просто я выписала буквы, под которыми оказались эти прерывистые красные черточки, понимаешь?.. Вот посмотри. «М» из «Мэтчем» – это первое слово, в нем подчеркнуты «М» и «Е», а дальше идут еще три или четыре слова, только они идут не подряд и никак не сочетаются между собой – их выбрали наугад и подчеркнули в них буквы, потому что им нужны были определенные буквы. В слове «вскрикнул» подчеркнуты «Р» и «И», а дальше идут «Д» и «Ж» из слова «даже», затем следует «О» из слова «вздрогнул» и «Р» из «умер», «Д» из «удивления», «А» из «начал» и «Н» из «выронил».