Врата судьбы

Она покачала головой в глубокой задумчивости и, встав с кресла, подошла к камину.

– Ты собираешься подбросить еще одно полено? – спросил Томми. – Позволь я сделаю это сам. Тебе ведь сказали, чтобы ты поменьше двигалась.

– Рука у меня уже в полном порядке. Можно подумать, что у меня был перелом или что-нибудь еще того хуже. А была-то всего-навсего царапина или ссадина.

– Полно, все обстояло гораздо серьезнее. Ты получила настоящее пулевое ранение. Боевое ранение, совсем как на войне.

– Война, похоже, окончилась благополучно.

– И тем не менее мы управились с этой Маллинз достаточно ловко, как мне кажется.

– А Ганнибал был просто великолепен, верно? – сказала Таппенс.

– Да, – согласился Томми. – Он нас предупредил. Совершенно безошибочно. Сначала кинулся на эту траву. Нос ему, по-видимому, подсказал. У него же великолепное чутье.

– Не могу сказать, чтобы мое чутье предупредило меня, – сказала Таппенс. – Я как раз, наоборот, подумала, что эта женщина появилась в ответ на мои молитвы, ведь нам так нужен садовник. И я совершенно забыла, что мы можем взять только того, кто придет от мистера Соломона. А мистер Криспин, он тебе что-нибудь рассказал? Его действительно зовут Криспин?

– Возможно, что и нет, – ответил Томми.

– Зачем он здесь появился? Тоже чтобы что-нибудь разведать? Не слишком ли нас много?

– Нет, это не входило в его функции. Я думаю, он был послан сюда в целях безопасности. Он должен был тебя охранять.

– Меня охранять? – удивилась Таппенс. – Почему только меня? Ведь и тебя, наверное, тоже. Где он теперь?

– Занимается мисс Маллинз, я думаю.

– Да-а. Ты знаешь, просто удивительно, как от всех этих волнений разыгрывается аппетит. С каким бы удовольствием я сейчас съела вареного краба под сливочным соусом с пряностями!

– Значит, ты уже поправилась, – сказал Томми. – Как приятно слышать, что ты с таким энтузиазмом говоришь о еде.

– А я и не болела, – объяснила Таппенс. – Я была ранена. Это совсем разные вещи.

– Ну ладно, – сказал Томми, – во всяком случае, ты, должно быть, поняла, так же как и я сам, что, когда Ганнибал прояснил ситуацию, сообщив нам о том, что рядом находится враг, то это была мисс Маллинз, которая переоделась в мужское платье, спряталась в высокой траве и стреляла в тебя.

– И мы тогда уже знали, что она на этом не успокоится. Я заперлась в четырех стенах, воспользовавшись своей раной, и мы с тобой приняли соответствующие меры. Разве не так, Томми?

– Совершенно верно, – подтвердил он, – совершенно верно. Я решил, что она достаточно быстро догадается, что ты ранена и потому вынуждена лежать в постели.

– Поэтому и явилась ко мне, исполненная сочувствия и желания услужить.

– А наши меры оказались достаточно эффективными, – заметил Томми. – Рядом находился Альберт, он был настороже, следил за каждым ее шагом, за каждым движением…

– Это он принес наверх поднос с кофе и еще одну чашку для гостьи.

– А ты сама заметила, как мисс Маллинз – или Додо, как называет ее Криспин, – что-то всыпала в твою чашку?

– Нет. Должна признать, что не заметила. Понимаешь, она обо что-то споткнулась и опрокинула столик, на котором стояла наша любимая ваза, без конца извинялась, и я, конечно, смотрела только на разбитую вазу и думала о том, можно ли ее склеить. Поэтому я и не видела.

– А Альберт видел, – сказал Томми. – Он чуть-чуть приоткрыл дверь и наблюдал за происходящим.

– И кроме того, как хорошо, что дверь ванной не была заперта, а только закрыта, к тому же недостаточно плотно, так что Ганнибал сумел ее открыть. Ты же знаешь, он у нас большой мастер открывать двери, если дверь не закрыта на замок, а только плотно притворена. Он бросается на нее, словно… словно бенгальский тигр.

– Очень яркое сравнение, – сказал Томми.

– А теперь я думаю, что мистер Криспин – или как его там – закончил свой допрос, хотя не могу себе представить, каким образом мисс Маллинз может быть связана с Мери Джордан или с такой опасной фигурой, как Джонатан Кейн и его организация, которые существовали в далеком прошлом.

– А я не думаю, что все только в прошлом. Мне кажется, существует второе издание, так сказать, возрожденное. Мало ли у нас приверженцев насильственных методов, насилия ради самого насилия? Бандитских шаек и организаций суперфашистов, скорбящих о славной эпохе Гитлера и его своры?

– Я только что прочла «Графа Ганнибала» Стенли Уэймана, – сказала Таппенс. – Это его лучшая книга. Я нашла ее наверху, среди книг Александра.