Щелкни пальцем только раз

– Отлично, я пошлю письмо в банк.

– Ну и посылай, только, ради всего святого, оставь меня в покое,а то я никогда не напишу свой доклад.

– Спасибо тебе, дорогой. Просто не знаю, что бы я без тебя делала. – Она поцеловала его в самую макушку.

– Подхалимка, – проворчал Томми.

II

Только в следующий четверг вечером Томми неожиданно спросил:

– Кстати, ты получила ответ на письмо к миссис Джонсон, которое послала через банк?

– Как мило с твоей стороны, что ты об этом спрашиваешь, – язвительно заметила Таппенс. – Нет, не получила. – И задумчиво добавила: – И не думаю, что когда-нибудь получу.

– Почему же?

– Да тебе ведь это неинтересно, – холодно сказала Таппенс.

– Послушай, Таппенс, я знаю, я был очень занят этой злополучной конференцией МСОБ. Слава богу, она бывает только раз в году.

– Начинается в понедельник, верно? И продлится пять дней...

– Четыре.

– И все вы отправитесь куда-нибудь в глушь, в какой-нибудь суперсекретный роскошный особняк, будете произносить речи, читать доклады и отбирать молодых людей на разные сверхсекретные посты в Европе, а то и еще подальше, предварительно взяв с них клятву о неразглашении. Я забыла, как расшифровывается МСОБ – всюду и везде сплошные сокращения.

– Международный союз по обеспечению безопасности.

– Ничего себе! Просто смешно. И наверняка там у вас повсюду «жучки», все прослушивается, и все прекрасно знают, кто о чем говорит.

– Вполне вероятно, – усмехнулся Томми.

– А тебе это, наверное, ужасно нравится?

– Ну, в известном смысле. Встречаешься, по крайней мере, со старыми друзьями.

– Все они, наверное, старые маразматики. А что, есть какая-нибудь польза от вашей деятельности?

– Бог мой, вот так вопрос! Разве можно на него ответить честно «да» или «нет»?

– А люди там как, ничего? Толковые?

– На этот вопрос я бы ответил «да». Некоторые очень даже.

– А старый Джош по-прежнему там?

– Да, я с ним увижусь.

– Что он сейчас собой представляет?

– Абсолютно глухой, полуслепой, страдает ревматизмом, но ты не поверишь, он всегда все знает, от него ничто не укроется.

– Понятно, – сказала Таппенс. Она задумалась. – Мне бы хотелось поехать туда с тобой.

Томми ответил извиняющимся тоном:

– Надеюсь, ты найдешь чем заняться в мое отсутствие.

– Возможно, – задумчиво проговорила Таппенс.

Муж бросил на нее подозрительный взгляд – с ней постоянно нужно было быть настороже.

– Таппенс, что ты затеваешь?

– Ничего... пока что. Я только размышляю.

– О чем?

– О «Солнечных горах». И о милой старушке, которая пьет молоко и рассказывает страшные истории о мертвых младенцах и каминах. Меня это заинтриговало. Я решила, что расспрошу ее об этом, когда мы в следующий раз приедем к тетушке Аде, но следующего раза не случилось, тетушка умерла. А когда мы снова приехали в «Солнечные горы», миссис Ланкастер... исчезла.

– Ты хочешь сказать, за ней приехали ее родственники и увезли ее? Это не называется «исчезла», это вполне естественно.

– Нет, она исчезла – на письма никто не отвечает, адреса никакого нет, найти его невозможно. Я более чем уверена, что она именно исчезла.

– Но...

Таппенс не дала ему договорить:

– Послушай, Томми, предположим, что совершено то или иное преступление. Все шито-крыто, никто ничего не знает; но предположим, что в семье есть человек, которому что-то известно, причем этот человек – старушка, которая любит поговорить, она постоянно со всеми болтает, и вы начинаете понимать, что это для вас небезопасно. Как ты думаешь, что в этом случае данная особа сделает?

– Подсыплет в суп мышьячку? – весело предположил Томми. – Или стукнет по голове?.. А может быть, столкнет с лестницы?

– Нет, это слишком открыто. Неожиданная смерть вызывает подозрения. Нет, она будет искать более простые пути. И найдет их. Отличный респектабельный дом для старушек из хороших семей. Она туда съездит, назвавшись миссис Джонсон или миссис Робинсон, или поручит это дело какому-нибудь третьему лицу, не вызывающему подозрений, а все финансовые расчеты будет вести через надежную адвокатскую фирму. При случае эта самая миссис Джонсон намекнет, что у ее родственницы бывают странные фантазии, ей мерещатся разные ужасы и она обожает о них говорить, как, впрочем, случается и с другими старушками. Никто не удивится, если она начнет молоть всякую чепуху насчет отравленного молока, будет рассказывать о мертвых младенцах, спрятанных позади камина, об украденных детях – ее никто не станет слушать. Просто скажут себе: эта старая мисс или миссис такая-то опять несет бог знает что. И никто, решительно никто не обратит никакого внимания.