Щелкни пальцем только раз

Миссис Перри направилась к камину. Птица лежала на каминной решетке, она трепыхалась, издавая жалобные крики. Женщина нагнулась и подобрала ее.

– Открой, пожалуйста, окно, Эймос, если сможешь, – попросила она.

Эймос подошел к окну, потянул на себя полуоткрытый ставень, открыл вторую половинку, а потом отодвинул задвижку у окна и поднял нижнюю раму, которая подалась с большим скрипом. Как только окно было открыто, миссис Перри высунулась из него и выпустила птицу на волю. Галка упала на лужайку и несколько раз неловко подпрыгнула.

– Лучше ее убить, – сказал Перри. – Она ранена.

– Оставь ее в покое, – возразила его жена. – Еще ничего не известно. Эти птицы довольно быстро приходят в себя. Они просто от страха не могут двигаться.

И верно, прошло всего несколько мгновений, и галка, собравшись с силами, каркнула, взмахнула крыльями и полетела.

– Надеюсь, – сказала Элис Перри, – что она не попадет снова в трубу. Упрямые создания эти птицы. Не хотят понять, что для них хорошо, а что плохо. Залетит в комнату, а вылететь никак не может. О господи! – вдруг воскликнула она. – Какая тут грязь!

Все они – Таппенс, мистер Перри и она сама – заглянули в камин, полный обломков кирпича и всякого мусора вперемешку с хлопьями сажи. Должно быть, труба давно уже была не в порядке.

– Плохо, что здесь никто не живет, – заметила миссис Перри, оглядывая комнату.

– Да, кто-то непременно должен смотреть за домом, – поддержала ее Таппенс. – Им следует заняться, иначе он скоро совсем развалится.

– Возможно, протекает крыша и верхние комнаты заливает. Ну да, взгляните-ка на потолок, вот здесь протечка.

– Ах, какая жалость, – огорчилась Таппенс, – такой прелестный дом и разрушается. Вы только посмотрите, как здесь красиво.

Обе они – Таппенс и миссис Перри – залюбовались великолепной комнатой. Дом был построен в 1790 году, и комната сохранила всю красоту и изящество той эпохи. На выцветших обоях еще можно было разглядеть рисунок – ивовые ветви.

– Да он уже совсем разрушился, – сказал мистер Перри.

Таппенс поворошила обломки и прочий мусор в камине.

– Нужно бы все это убрать, – горестно вздохнула миссис Перри.

– Не понимаю, зачем тебе возиться с тем, что тебе не принадлежит? – возразил ее муж. – Оставь этот камин в покое, женщина. Завтра здесь снова будет та же самая грязь.

Таппенс отодвинула носком туфли кирпичи, валявшиеся в камине.

– Фу! – воскликнула она с отвращением.

Там лежали еще две мертвые птицы. Судя по всему, они погибли уже давно.

– Это, наверное, то самое гнездо, которое свалилось вниз несколько недель назад. Странно, что не было сильной вони, – сказал Перри.

– А это что такое? – удивилась Таппенс.

Она ковыряла носком туфли в кучке мусора, пытаясь разглядеть какой-то предмет. Потом нагнулась и подняла его.

– Зачем вы берете в руки дохлых птиц? – остановила ее миссис Перри.

– Это не птица, – ответила Таппенс. – Какой-то предмет, который, видимо, провалился в трубу. Ну, знаете! – добавила она, глядя на находку. – Это же кукла. Обыкновенная детская кукла.

Все с удивлением смотрели на то, что она держала в руках. Это была кукла, изломанная, с болтающейся головой и одним стеклянным глазом, в грязном изорванном платье.

– Непонятно, – пробормотала Таппенс. – Совершенно непонятно, каким образом детская кукла могла оказаться в трубе и упасть в камин. В высшей степени странно.

Глава 8

СЭТТОН-ЧАНСЕЛОР

Оставив домик у канала, Таппенс медленно ехала по узкой извилистой дороге, которая, как она была уверена, вела в Сэттон-Чанселор. Дорога была пустынна. Вблизи не виднелось никакого жилья, иногда только попадались ворота, от которых по полю шли глубокие колеи, проложенные тракторами. Движение на дороге было минимальное: однажды ей встретился трактор да еще один грузовик с изображением громадного каравая хлеба. Церковный шпиль, который она заметила вдалеке, полностью скрылся из глаз, но потом внезапно снова появился, совсем близко, сразу после того, как, сделав крутой поворот, дорога обогнула полоску деревьев. Взглянув на спидометр, Таппенс увидела, что от дома на канале она проехала ровно две мили.

Это была красивая старая церковь, стоящая посреди довольно обширного кладбища; возле церковного входа рос одинокий тис.

Таппенс оставила машину около кладбищенских ворот, прошла через них и некоторое время постояла, оглядывая церковь и кладбище. Затем подошла к церковным дверям под высокой нормандской аркой и взялась за тяжелую медную ручку. Дверь была незаперта, и она вошла внутрь.