Щелкни пальцем только раз

– Я тоже так думал, – сказал Томми, взглянув на свои наручные часы. – Господи, ведь уже двадцать пять минут девятого!

– Да, сэр, именно столько. А курица...

– Ну ладно, вынимайте курицу из духовки, и мы с вами съедим ее вдвоем. А Таппенс так и надо. Вот тебе и вернулась еще до обеда!

– Конечно, есть такие люди, которые обедают поздно, – продолжал Альберт. – Я был один раз в Испании, так вот там если вы хотели пообедать, то это можно было сделать не раньше десяти. В десять ноль-ноль. Как вам это понравится? Дикари!

– Ну ладно, – рассеянно проговорил Томми. – Кстати, вы не знаете, где она находилась все это время?

– Вы имеете в виду хозяйку? Не знаю, сэр. Где-нибудь разъезжала, я так думаю. Сначала, как я понимаю, она собиралась ехать на поезде – то и дело смотрела в железнодорожный справочник и изучала расписание.

– Ну что же, каждый развлекается по-своему. Вот она, верно, и решила покататься по железной дороге. Интересно было бы знать, где она сейчас. Скорее всего, сидит в дамской комнате в этой самой Литл-Дайзер-он-зе-Марш.

– Но ведь хозяйка знает, что вы сегодня возвращаетесь, сэр? Значит, она должна приехать с минуты на минуту.

Томми понял, что преданный слуга таким образом выражает свою солидарность с хозяином. Оба они объединились в своем неодобрении поведения Таппенс, которая, увлекшись железными дорогами, позволила себе опоздать и не встретила, как ей следовало бы сделать, вернувшегося домой мужа.

Альберт вышел, чтобы спасти несчастную курицу, которой грозила неминуемая кремация в жаркой духовке.

Томми собирался было последовать за ним, однако остановился, бросив взгляд на камин. Он медленно подошел к нему и посмотрел на висящую там картину. Странно, почему она так уверена, что видела этот дом раньше? Томми знал наверняка, что сам он никогда его не видел. И дом-то самый обыкновенный. Вокруг сколько угодно таких домов. Он потянулся к картине, но, поскольку все равно не мог как следует ее рассмотреть, снял ее с гвоздя и перенес поближе к лампе. Тихий, спокойный дом. В уголке картины подпись. Фамилия художника начиналась на Б, но что там дальше, невозможно прочесть. Босуорд... Бокуар... надо будет потом взять лупу и попытаться разобрать. Со стороны холла раздался веселый перезвон колокольчиков. Альберту страшно понравились швейцарские колокольчики для коров, которые Таппенс и Томми как-то привезли из Гриндвальда. Он просто артистически научился ими манипулировать. Обед подан. Томми прошел в столовую. Странно, думал он, что Таппенс до сих пор не приехала. Предположим, что у нее спустило колесо, что было вполне вероятно, все равно очень странно, что она не позвонила и не извинилась, объяснив, в чем дело.

«Могла бы догадаться, что я буду беспокоиться», – думал Томми. Да нет, он, конечно, не беспокоился – о Таппенс беспокоиться не нужно, с ней всегда все бывало в порядке. Однако Альберт, по-видимому, был иного мнения.

– Надеюсь, она не попала в аварию, – сказал он, ставя перед Томми блюдо с капустой и мрачно качая головой.

– Уберите это. Вы же знаете, что я терпеть не могу капусту, – проворчал Томми. – Почему, собственно, вам пришло это в голову? Сейчас еще только половина девятого.

– На дорогах теперь творится бог знает что, – заявил Альберт. – Всякий может попасть в аварию.

Зазвонил телефон.

– Это она, – сказал Альберт. Быстро поставив блюдо с капустой на сервант, он вышел из комнаты.

Томми встал и, отставив тарелку с курицей, пошел вслед за ним. Он только собирался сказать: «Я возьму трубку», когда услышал, как Альберт говорит:

– Да, сэр? Да, мистер Бересфорд дома. Он здесь. – Альберт повернулся к Томми: – Вас спрашивает какой-то доктор Меррей.

– Доктор Меррей? – Томми подумал секунду. Фамилия показалась ему знакомой, но он никак не мог вспомнить, кто такой этот доктор Меррей. Если Таппенс попала в аварию... и тут он вздохнул с облегчением, вспомнив, что доктор Меррей пользовал престарелых дам в «Солнечных горах». Верно, какие-нибудь формальности, связанные с похоронами Ады. Как истинное дитя своего времени, Томми решил, что дело касается какого-нибудь свидетельства, которое он должен подписать – а может быть, подписать должен сам доктор. – Алло, – сказал он. – Бересфорд слушает.

– Как я рад, что застал вас дома. Надеюсь, вы меня помните. Я пользовал вашу тетушку, мисс Фэншо.

– Да, конечно, я вас помню. Чем могу быть полезен?

– Мне необходимо с вами поговорить. Нельзя ли нам как-нибудь встретиться в городе?