Двойной сюрприз от Джулии

Чтобы скрыть волнение, он даже сделал вид, что прочищает горло. Ну уж нет! — решил он. Том по характеру был упрямым бунтарем, непослушным ребенком: если ему запрещают делать что-либо, он немедленно поступает наоборот. Позже, когда родители говорили ему, что нужно каждый день ходить в колледж и изучать там делопроизводство и компьютер, прежде чем открывать с Патриком собственное дело, он чувствовал жгучую досаду, такую же, как сейчас. Том до сих пор не имеет диплома об окончании колледжа, хоть и умудрился закончить институт, и очень жалеет об этом. А тогда он сказал родителям и в шутку и всерьез, что это их вина: если бы они не давили на него и не говорили, что ходить в колледж необходимо…

Том считал, что испытывает сильнейшее давление на собственные чувства с тех пор, как Дон Жуан и… а может, Самсон и… Нет, он не вспомнил никого, кто, будучи в браке, позволил бы себе подобное сексуальное сумасбродство, причем навязанное извне. Том действительно хотел Джулию, хотел, чтобы его жена лежала рядом с ним, учащенно дыша от его прикосновений, хотел ощутить жар ее кожи, хотел, чтобы их тела сплелись в едином порыве, чтобы они испытали блаженство от нежности и страсти.

Неожиданная мысль вернула его к реальности: эта мука будет длиться не одну неделю, потому что они заключили брачный контракт, который не предполагает близких отношений между ними. Вообще никаких близких отношений. Том испытывал сильное искушение обвинить юристов в том, что они узаконили такую вопиющую глупость, но потом вспомнил, что это была его идея.

— Джулия, что случилось? — выдохнул Том, чувствуя, как внутри него все сжалось от страха, и бросился к ней, ругая себя за то, что оставил ее одну.

Днем он по срочным делам заехал в офис, а вернувшись, увидел, что Джулия, попивая сок, смотрит телевизор, подложив под себя диванные подушки и приподняв ноги вверх — очевидно, чтобы снять напряжение и усталость. Когда же Том подошел к ней, она неожиданно разразилась бурными рыданиями. «Если случилось что-то плохое, почему она не позвонила мне в офис? — сразу подумал он. — Она же знала, что я весь день буду там!»

— Ничего страшного. Это пустяки.

— Пустяки?! Ты же плачешь.

— Просто я беременна.

У Тома отлегло от сердца.

— Думаю, тебе и мне это давно известно.

Он сел на диван рядом с Джулией, чувствуя ее тепло.

— Нет, я имею в виду другое: беременность заставляет меня плакать без видимых причин. Гормоны. Сначала я чувствую себя такой счастливой, что готова воспарить к небесам (младенцы все такие милые!), а потом вдруг…

— И все-таки есть же какая-то причина…

— Я очень рада тебя видеть, — призналась Джулия. — Я очень… скучала по тебе, Том.

— О, дорогая!..

Он поцеловал ее, не смог удержаться. Сначала он ощутил мягкую солоноватость ее губ от недавних рыданий, а потом почувствовал сладость апельсинового сока, который она пила. Их поцелуй был долгим и нежным.

«Если она опять расплачется…» Сначала, услышав жалобные посапывания, Том решил, что так оно и случилось, но потом догадался, что она просто наслаждается поцелуем и не собирается ни плакать, ни протестовать. Том подумал, что Джулия, так же как и он, нуждается в подобной эмоциональной встряске, чтобы кровь быстрее побежала по жилам.

Ее тело чутко отвечало на его прикосновения. Джулия сцепила руки у него за головой, щекоча его шею дыханием, потом Том почувствовал, как ее руки нежно взлохматили ему волосы. Он сильнее прижал ее к себе, и Джулия блаженно откинулась назад так, что, целуя ее, он мог чувствовать восхитительную упругость ее груди. Том ощутил, как напряглись и набухли ее соски, и ему захотелось ласкать и гладить их без конца. Он плавно провел рукой вдоль изгибов ее тела и стал торопливо расстегивать маленькие пуговки на ее блузке, одну за другой, до тех пор, пока шелковая ткань сама не соскользнула с плеч.

Насладившись ее жаркими губами, Том немного отстранился, чтобы рассмотреть ее восхитительную, высокую, молочного цвета грудь, и понял, что после целого дня, проведенного в мучительных попытках не думать об ее сексуальности, не может противиться охватившей его страсти. Том неторопливо расстегнул бюстгальтер и начал ласкать ее потрясающую грудь.

Джулия смотрела на Тома как завороженная, не в силах перевести дыхание. Ей не следовало допускать такое развитие событий, но теперь уже нельзя было остановить этот вихрь страсти. Существовала дюжина весомых причин, объясняющих, почему ему нельзя ее целовать, так дразняще расстегивать пуговицы на блузке, прикасаться к груди, делая ее соски удивительно упругими. Он не должен, но делает это. И Джулия ничего не могла изменить, чувствуя, как напрягается каждый мускул тела, требуя ласки, требуя прикосновений его рук и губ.