Фрейд и его госпожа

– Марианна, вызови милицию…

– Не надо мили… цию! – простонал Шурик. – Это я… звал…

– Стой на месте, я проверю, – сказал Кирилл явно Марианне, он же был вооружен. Статуэткой.

– Это я, Шурик… – проблеял юноша.

Марианна опередила Кирилла, иначе, чего доброго, он огрел бы мальчика бронзой, наклонилась к нему:

– Шурик? Ты кричал?

– Я, я… Дай руку. А, черт, как больно!

– Шурик, объясни, что произошло?

Он взялся за ее руку, поднялся на ноги, но стонал при этом так, будто ему делали операцию без анестезии.

– Воровка лезла в дом, – морщась, произнес Шурик.

– Воровка? – переспросил Кирилл.

– А кто же еще? Что здесь делать постороннему человеку? Я увидел, потому что не спал… перелез через забор… Ой! А она карабкалась по стене… в детскую… Тогда я и поднял шум.

– Идем в дом, Шурик, – сказала Марианна, обнимая его за плечи.

Шурика усадили на диван, положив ему под спину подушку. Не привычный к боли, он стонал и охал. Марианна отправила Кирилла в детскую, сама же, осмотрев Шурика, обнаружила:

– У тебя скула припухла.

– Еще бы, – плаксиво выговорил он. – Воровка спрыгнула со стены и врезала мне кулаком. Думал, у меня мозги вылетят.

– Не хнычь, ты же мужчина, – заметил Кирилл, спускаясь. – Злата проснулась, я успокоил ее.

– Вам бы так врезали, вы бы так упали на камни… – пробурчал пострадавший.

– Идите, Кирилл Андреевич, спать, – повернулась к хозяину Марианна. – Воровка не вернется, а с Шуриком я сама управлюсь.

Она сбегала за льдом на кухню, завернув его в полотенце, приложила сверток к скуле Шурика – тот дернулся.

– Потерпи, – сказала Марианна. – Холод – первая помощь в подобных случаях. Ты не ошибся, это была женщина?

– Женщина, – фыркнул Шурик. – Бьет не хуже мужика!

– Она была одна? Сообщник не остался за оградой?

– Нет, она одна была.

– Странно, женщина, и лезет в чужой дом… Смелая, должно быть.

Шурик посмотрел наверх и, убедившись, что там нет Кирилла Андреевича, подался корпусом к Марианне, зашептав:

– Она часто сюда приходит.

– Часто?! – вытаращилась Марианна. – Ты не один раз ее видел?

– И ты видела.

– Когда?

– Помнишь, ты сама обратила внимание на человека, торчавшего у ограды? Ну, мы еще в креслах сидели…

– А, некое бесполое существо, – вспомнила она. – Ты однажды побежал за этим человеком и не догнал. Значит, это женщина.

– Я даже знаю, где она живет и как ее зовут.

– То есть ты выследил ее?! И что?

– Да ничего. Но сегодня, когда она полезла в дом, я, честно сознаюсь, испугался. За вас. Мне кажется, она не воровка, а… хуже.

– А что может быть хуже? – напряглась Марианна.

– Ее зовут Зойка, живет она в Никищихе с теткой по имени Варя, поняла? – Видимо, со сна Марианна соображала плохо, потому что таращилась на Шурика непонимающими глазами, ожидая, когда он внесет ясность. – Первую жену Кирилла Андреевича тоже звали Зойкой! Поэтому я и хотел посмотреть на фотографию той его жены.

– В таком случае она не воровка.

– Наконец-то дошло до тебя.

– Надо рассказать Кириллу Андреевичу…

– Не вздумай! – категорично воспротивился Шурик. – Кирилл Андреевич – человек несдержанный, он наломает дров, а Зойка опять убежит, и что тогда? Мы не будем знать, где ее ждать. Сначала нужно выяснить, та это Зойка или не та, то есть жена она бывшая или не жена. А затем и принимать меры. Если она была его женой – это один поворот дела, значит, у нее особый интерес, думаю, она опасна, и тогда разумно будет поймать ее с поличным. Если она не была женой Кирилла, тогда это воровка, следовательно, меры против нее должны быть другими.

– А Полине можно рассказать?

– Полине? Нужно! Во что бы то ни стало добудь мне фотку Зойки-жены.

– Есть, мой генерал, – пошутила Марианна, взяв под козырек, правда, при этом она была без головного убора.

Не случись ряда событий в доме брата Полины, Антон вряд ли решился бы на перемены, в лучшем случае они с Полиной продолжали бы прятаться от Кирилла, в худшем – расстались бы. Ему пришлось делать экстренный выбор, и он совпал с желанием самой Полины. Теперь ее задача – упрочить их отношения, сделать так, чтобы он не понимал, как вообще раньше жил без нее. Сейчас главным было максимально сохранить тот образ жизни Антона, к которому он привык: мужчины тяжелее приспосабливаются к новому распорядку и вторжению в их быт, а Полина вторглась. Это не означало, что ей следовало немедленно подмять себя под него, превратиться в его послушное приложение. Тогда она станет ему неинтересной, но свое вторжение смягчить ей было необходимо, вернее, облегчить.