Одиннадцатый легион

Ильза утвердительно кивнула головой и подробно рассказала о недавней попытке поговорить с отрядом. Сидевший рядом с ней Гаврий подтвердил слова девушки и не забыл описать «радушный прием», устроенный амазонками своей бывшей предводительнице.

К сожалению, находясь в плену, он не имел возможности получить ценные сведения о планах противника. Вся информация, которую он передал Диверто, была основана на отдельных обрывках фраз, изредка долетавших до его профессионально отточенного слуха, и сводилась к следующему.

Амазонки захватили его не в храме, как предполагал ранее Дарк, а на пограничном посту Лесного Братства. Отряд напал неожиданно, нарушив заключенное между лесными группировками перемирие, и перерезал всех попавшихся под руку: и лесничих, и пойманных контрабандистов, оставив в живых лишь его. Пощада не была актом проснувшихся случайно совести и милосердия и отнюдь не данью уважения к форме «бригады», а прагматичным расчетом – от офицера спецслужбы воительницы рассчитывали получить немало полезных сведений о ситуации в стране.

Отряд был всего лишь авангардом, цель которого заключалась в сборе информации, наведении контактов с наиболее сильными группировками контрабандистов и в подготовке лагеря для перемещения более крупных сил. Ожидаемое в утро нападения гномов многочисленное подкрепление было всего лишь инженерной группой для возведения постоянного лагеря. Амазонки решили уйти из Леса и полностью переселиться в Кодвус. Для чего им понадобилось вторгаться на чужую территорию и как собирались они строить отношения с правителями страны, Гаврию было неизвестно, зато он подметил интересный факт: Герта часто надолго отлучалась со стоянки, а возвращалась порой в сопровождении богато одетого эльфа. Представителей старшего народа было в Кодвусе очень мало, и Гаврий знал их всех в лицо, но этого надменного эльфа он никогда раньше не видел.

Как заметил Дарк еще во время первой встречи с шефом спецслужбы, стучать костяшками пальцев по столу было дурной привычкой Диверто, выдающей процесс глубокого размышления. Судя по силе и интенсивности стука, можно было уверенно сказать, что барон находится в тупике раздумий и попыток логического объяснения наглого поведения лесных жительниц.

Гаврий закончил рассказ, и в кабинете воцарилась зловещая тишина нервного ожидания. Диверто был так поглощен мыслями, что не замечал вопросительных взоров посетителей, безмолвно ожидающих от него хоть какой-нибудь реакции и продолжения разговора. Положение спас Румбиро, он, совершенно не заботясь о деликатности поведения в кабинете большого начальства, громко чихнул и высморкался в рукав, вернув тем самым барона из облаков размышлений и гипотез на грешную землю реального времени.

Очнувшись от напряженных мыслей, Диверто дал понять, что беседа закончена и собравшиеся могут идти. В этот момент Дарк, движимый юношеской решительностью и максимализмом, а может быть, действительно существующим «внутренним я», решил взять инициативу в свои руки.

– Господин барон, – громко заявил он, привлекая внимание еще не успевших удалиться из кабинета посетителей, – мне хотелось бы сообщить вам важную информацию.

– Об амазонках? – не отрывая взгляд от бегло пролистываемых бумаг, спросил барон без какого-либо энтузиазма в голосе. – А что вы о них можете знать?

– Нет, о посещении замка Нюэль.

Маска флегматичного безразличия и сарказма спала с лица шефа.

– Тогда попрошу вас остаться, – сказал он, подавая властным жестом руки указание остальным удалиться.

– Мне хотелось бы, чтобы при разговоре присутствовал господин Сорано, – нагло и самоуверенно заявил Дарк, рискуя, что на него может обрушиться приступ гнева хозяина кабинета.

– Хорошо, – как ни странно, совершенно спокойно согласился Диверто, – присаживайтесь, господа, у вас не более десяти минут.

Дверь за Румбиро и Ильзой закрылась, и офицеры «бригады» остались втроем. Диверто внимательно смотрел на Дарка, которому вдруг стало не по себе, и ждал разъяснений. Спокойное, как будто выточенное из камня лицо Гаврия не выражало абсолютно ничего: ни удивления по поводу неожиданного заявления своего несдержанного протеже, ни моральной поддержки новичку, осмелившемуся на решительный шаг.

– Господин барон, – собравшись с силами, начал Дарк, – обстоятельства не позволили мне сразу же по возвращении из замка предстать перед вами…