Любовные игры по Интернету

– Если вам жить негде, то у меня трехкомнатная квартира, считай, пустая…

– Это у вас-то квартира пустая? – фыркнула она, не сдержавшись. – Да у вас там теток – как в женской консультации!

Лазарчук, никогда не бывавший в женской консультации, не знал наверняка, много ли там теток, но совершенно точно помнил, что в его квартире сидит одна-единственная бабка неизвестного происхождения. Кавалер вновь уступил место сыщику, и капитан с легким подозрением спросил:

– Откуда вам знать, кто у меня живет?

– Я слышала, как ваши женщины препирались по поводу меню! – высокомерно ответила Ларочка. – Одну из них очень беспокоил дефицит в вашем рационе свежих овощей.

– А! Так это моя «Панасунгиха» опять разболталась! – развеселился Лазарчук.

– «Панасунгиха»? Необычное имя, – колко заметила девушка.

– Азиатское, – самодовольно усмехнулся капитан.

– Она желтая? – сморщила нос Ларочка, из ревности скатываясь в расизм.

– Скорее золотистая.

– А вторая какая? – тут же спросила она, не на шутку разохотившись побольше узнать об интернациональном султанско-капитанском гареме.

– Какая вторая? – не понял Лазарчук.

– Та, которая ушла с третьей.

– Татьяна с кем-то ушла? – Обеспокоенный капитан вовсе забыл кокетничать и невежливо повернулся к собеседнице спиной, уже в пируэте сдергивая с поясного ремня мобильник. – Алло, Ленка! Это ты бабульку из дому увела?

– Итак, она звалась Татьяной! – пушкинским стихом, щедро приправленным собственной желчью, сказала раздосадованная Ларочка черному коту. – А третья, стало быть, Ленка.

Она проводила сожалеющим взглядом стремительно убегающего капитана, пожала плечами и сказала еще:

– Остается утешаться тем, что две бабы из трех – мои соплеменницы. С колоритной азиаткой, возможно, придется повозиться, но у наших русских баб я, если надо, завсегда мужика отобью, нет вопросов! – И с этими словами Ларочка воинственно вздернула грудь, которая в ее личном арсенале числилась эффективнейшим оружием ближнего боя.

Глава 8

– Повтори еще раз, что она должна сказать? – спросила я Славу, ободряюще потрепав по бязевому плечу Татьяну Ларину.

Наша дряхлая старушка дебютировала в роли мамзель Маргариты, образ которой виделся нашему гениальному режиссеру весьма занятным. Для съемок Татьяну облачили в хрустящий белый халат и крахмальный чепец, похожий на большой бумажный самолетик. На носу новоявленной актрисы игрушечным велосипедиком повисли круглые очки в простой железной оправе. Под жестким воротником строгого халата пестрел шелковый шарф, завязанный под горлом пышным кошачьим бантом. Шарфик был голубенький, в меленький белый горошек, он отражался в стеклах оптического прибора частой рябью, и казалось, что Татьяна спрятала глаза за двумя чайными ситечками. Очки пришлось приспустить на самый кончик носа, откуда они норовили упасть, что актрису здорово нервировало.

– Она должна сказать следующее! – Слава заглянул в шпаргалку с текстом. – Читаю, слушайте: «Я сама выращиваю зеленый щавель и хрен, сок которых богат витаминами и незаменим в изготовлении крема-скраба «От бабушки». Ничего сложного! Элементарный текст! Неужели его так трудно повторить?

Слава требовательно уставился на Татьяну. Она смутилась, потупилась, и очки-велосипед воспользовались возможностью скатиться на пол.

– Ничего сложного! – подтвердил Вадик. – «Я сама выращиваю зеленый хрен, который незаменим для бабушек!» Кто бы спорил, простая житейская правда, высказанная с необычной, но достойной всяческого уважения прямотой!

– Ничего подобного, ты все переврал! – возразил второй оператор, Женька, выполняющий обязанности осветителя. – Надо так: «Я сама выращиваю хреновый щавель, который богат витаминами, необходимыми бабушкам!»

– Да нет же, братцы, вы путаете! «Я сама готовлю зеленый салат с кремом и крабами», что-то в этом духе! – выдал свою версию видеоинженер Дима.

Слава злобно оглядел зубоскалов, которые выглядели вполне искренними, и перевел испепеляющий взор на меня.

– А я вообще запомнила только главное: мы рекламируем какой-то хреновый крем! – призналась я.

– Читаю еще раз! – вскричал Слава, вновь устремляя пламенный взор на бумажку, которая не возгорелась от этого только потому, что была влажной: в творческом угаре режиссер неоднократно вытирал ею пот со лба. – «Я сама выращиваю…»