Любовные игры по Интернету

– На этом этаже у нас холл, гостиная и кухня! – катясь по пятам хоккеистки, начал экскурсию хозяин дома.

– А гараж где, в цокольном этаже? – отрывисто спросила худощавая дама, не удостоив вниманием ни одно из названных помещений.

Хоккеистка помалкивала. Максим Сергеевич понял, что худощавая дама в этой боевой двойке главная, и устремился к ней всей своей широкой улыбающейся физиономией, точно цветущий подсолнух к дневному светилу:

– Да-да, гараж в цоколе, правда, в данный момент мы используем его как кладовку, потому что старую машину мы с женой продали, а новую пока не купили!

– У вас нет машины? – недоверчиво нахмурилась командирша. – Что, совсем никакой?

– Даже черного джипа? – спросила хоккеистка так, словно джип был самым распоследним колесным механизмом из всех существующих, хуже даже, чем роликовая доска.

– Временно нет, но скоро мы с супругой купим «Шевроле», – со скромной гордостью сказал Максим Сергеевич, внутренне начиная злиться на военизированных теток, задающих ему глупые вопросы не по существу.

– Кто хозяин дома? Вы? – в упор посмотрела на него худощавая.

Жутиков важно кивнул.

– Фамилия? – коротко спросила командирша.

– Жутиков, Максим Сергеевич. А что?

– Извините за беспокойство! – уже разворачиваясь кругом, небрежно бросила ему командирша.

– То есть как это? – помидорное лицо хозяина дома вытянулось огурцом.

Насторожив уши в ожидании ответа, которого не последовало, он услышал, как одна женщина сказала другой:

– Не туда попали, пошли к соседям.

– Зачем же сразу к соседям? Посмотрите сначала наш дом! – взмолился безмерно огорченный Жутиков.

Гостьи его призыв проигнорировали, маршевым шагом целеустремленно протопали за калитку и скрылись в ночи.

– Ну что, котик? – высунулась из спальни на втором этаже взволнованная супруга Максима Сергеевича.

– Ничего! – плачущим голосом ответил ей муж и сильно дернул себя за воротник сорочки, оборвав пуговку. – Даже смотреть толком не захотели, ушли к соседям!

– Соседи тоже продают дом?! – испуганно вытаращилась Вера.

– Видать, не одни мы такие умные! – сердито заметил Жутиков.

Он был ужасно расстроен и не мог скрыть своих чувств. Неуправляемым колобком Максим Сергеевич прокатился по холлу, награждая злобными пинками безропотные меховые коврики и мягкие пуфы. Он остановился у большого французского окна, отдернул занавеску и выглянул в ночь. Военизированных покупательниц малоликвидной жилой недвижимости нигде не было видно, но в соседнем дворе хрипло лаяла разбуженная собака.

– Верка, живо тащи мой адидасовский спортивный костюм! – отпустив занавеску, велел жене Жутиков.

– Думаешь убежать от инфаркта? – зло съязвила Вера.

– Дура! – огрызнулся Максим Сергеевич. – Я думаю пробраться во двор к соседу и подслушать его разговор с покупательницами. Надо выяснить, сколько он просит за свой особняк! Может, мы предложим меньшую сумму и перебьем им сделку!

Во дворе соседнего дома имелась гавкучая собака. Она почувствовала присутствие посторонних, когда наш небольшой женский отряд сгруппировался у железных ворот, и немедленно подала голос. И нет чтобы гавкнуть пару раз для приличия – неленивая псина зашлась громким заливистым лаем, который мог поднять не только обитателей дома, но и вечных постояльцев соседнего кладбища!

Собака буянила до тех пор, пока из дома на шум не вышел мужик с фонарем.

– Чего ты, Мюллер? – спросил он.

Собака в доступных ей звукосочетаниях дала пространные объяснения своего поведения, но мужик ее, похоже, не понял. Во всяком случае, он не гаркнул в ночь: «А ну кто там прячется в потемках под забором? Выходи на свет!», да и свету во дворе не прибавилось.

– И чего тебе не спится, гестапо четвероногое? – сквозь долгий зевок риторически спросил мужик верного пса и вернулся в дом.

– Начинаем план «Б»! – шепнула мне Ирка.

Я кивнула, сняла с плеча опрыскиватель, передала его Ларочке и без промедления полезла на раскидистую шелковицу с очень удобными для подъема узловатыми ветвями. Старое дерево росло за забором, на меже между двумя участками, и, видимо, поэтому уцелело в ходе строительных работ.

С дерева хорошо просматривалась часть двора вблизи высокого крыльца, а прямо подо мной был окруженный проволочной сеткой просторный загон с большой деревянной будкой общей площадью в пару квадратных метров. Законный владелец этих собачьих апартаментов – пес Мюллер, поджарая немецкая овчарка черной масти, – сидел на заднице, подняв голову, и был похож на волка, собирающегося завыть на луну. В роли этого небесного тела, надо полагать, выступала я.