Любовные игры по Интернету

– Это не она, не наша Лапанальда, – с сожалением ответила Ирка. – Я выяснила, седенькая бабуля – преподавательница вокала, педагог молодой певицы Алины Песоцкой.

– А кто такая Алина Песоцкая?

– А это та самая юная красотка, которая прикатила с Русланом Петровичем в черном джипе!

– О! – сказала я.

На большее меня не хватило. Слов не было, одни мысли, и в большом количестве. К сожалению, как обычно, в ущерб качеству!

– Так что мне делать? Обратно ехать? – спросила подруга, не дождавшись от меня продолжения.

– Отдыхай! – решила я. – Дыши сосновым воздухом, гуляй у моря и занимай места в зрительном зале. Мы скоро приедем.

– Я не ослышался, мы куда-то едем? – спросил Колян, когда я закончила разговор. – И куда же?

– Если никто не будет против, мы сейчас поедем к морю! – улыбнулась я. – В Геленджикский район, в поселок Морской, где находится курортно-развлекательный комплекс «Зефир».

– Это интересно, – проговорил Колян, переведя задумчивый взгляд на распечатку одноименного инвестиционного проекта. – Я могу тебя кое о чем спросить?

– Не сейчас, ладно? – попросила я. – Позже я отвечу на все вопросы, обещаю.

Глава 17

Против неожиданной однодневной поездки к морю был только Лазарчук, мучимый с похмелья головной болью. Однако Ларочка, подчиняясь моему говорящему взгляду, радостно вскричала: «К морю? Отличная идея! Я так люблю путешествовать!», и ее милицейский кавалер вынужден был смириться с перспективой блицтура. А вот Моржика даже уговаривать не пришлось! Когда он узнал, что его любимая супруга не просто так, непонятно почему сбежала из дома с утра пораньше, а сделала нам всем сюрприз и первой укатила на разведку нового приятного курортного местечка, Моржик обрадовался и выразил полную готовность ехать вслед за женой хоть к Черному морю, хоть к Белому.

– Ну просто муж декабристки! – съязвил в его адрес злобноватый Лазарчук.

Сославшись на утреннюю хворь, капитан отказался сесть за руль своего «Опеля», так что мы всей компанией забились в Моржиково «Пежо». Ворчливого Лазарчука отправили кукситься на переднее сиденье, а на заднем в тесноте, но не в обиде разместились Ларочка, Колян, я и Масяня.

Колян, утомленный хакерскими трудами, сразу же уснул, Ларочка тоже клевала носом, а вот прекрасно выспавшийся ребенок был свеж и полон сил, так что я вынуждена была разрываться. Одним глазом смотрела в секретные бумаги Горюновской фабрики, а другим следила, чтобы Мася не бросал в окошко конфетные фантики, банки из-под лимонада, а также не выпадал туда сам. За те полтора часа, которые мы провели в дороге, непоседливый ребенок перелистал три книжки с картинками, исчеркал фломастерами новый блокнот, растерял сами фломастеры, дважды облился пепси, равномерно засыпал крошками печенья полмашины и спящего папу, заляпал жирными после чипсов руками мамины бумаги и замучил сидящего впереди дядю Сережу настоятельными просьбами поднять голову повыше для увлекательной игры в барабан. Когда мы въезжали в поселок Морской, несчастный Лазарчук с всклокоченными после неистового барабанного боя волосами слабым голосом озвучивал нижайшую просьбу доставить его обратно в город в багажнике.

– Как приятно видеть мужчину, который умеет совершенно по-японски поиграть с ребенком! – восхищенно сказала на это Ларочка, и Лазарчук заткнулся.

– Почему по-японски? – поинтересовался Колян, которого прыгавший на сиденье Мася разбудил, рухнув на него с криком: «Вставай, валенок несчастный, сколько можно спать!» Это была цитата из мультика про корпорацию монстров, поэтому с претензиями к тексту имело смысл обращаться непосредственно в Голливуд.

– Потому что японцы до шести лет позволяют своим детям делать все, что им заблагорассудится, – объяснила Ларочка. – И только после шести наверстывают упущенное с запретами.

– В связи с чем, наверное, не каждый маленький японец доживает до семи лет, – пробормотал Лазарчук.

– С конфискацией! – брякнула я, думая о своем.

Распечатки финансовой подноготной шоколадной фабрики даже при беглом и непрофессиональном изучении произвели на меня впечатление в высшей степени замечательного чтива.

– Это ты о чем? – услышав про конфискацию, капитан проявил профессиональный интерес.

– Да так, неважно. Смотрите, море! – отговорилась я.

В просвете между зелеными горами показалась дымчато-голубая водная гладь.