Доспехи из чешуи дракона

Оказавшись снова снаружи дома, Шак с тревогой отметил, что бой принял затяжной характер, а попытки крестьян бороться с огнем становились все слабее и слабее. Уже начала загораться крыша третьего дома с околицы, и если пламя продолжит пожирать жилища такими же темпами, то через полчаса запылает и крыша их избушки. Стараясь не думать о плохом, а с бедами бороться по мере их поступления, бродяга перепрыгнул через изгородь и оказался во дворе соседнего дома. Лук нашелся сразу, а вот за козлом пришлось изрядно побегать. Одним словом, пакостная скотина вела себя соответственно своему названию и довела преследователя до исступления, прежде чем лишилась своей вонючей, перепачканной чем-то липким, бороды.

Шак хотел возвращаться. Варево в котелке, наверное, уже выкипало и с нетерпением ждало недостающих ингредиентов. Заставляли поторопиться Шака и мысли о Семиуне, готовом вот-вот отойти в мир иной. Однако, когда работающему человеку некогда, ему усиленно стараются помешать всякие тунеядствующие бездельники. Из клубов дыма неожиданно появилась спина наемника, вслед за ним показались и двое нападавших на него разбойников. Вся троица участников драки была перепачкана сажей с ног до головы и, кроме криков да рыков, щедро источала в адрес друг друга проклятия. Шак спешил, становиться четвертым в ратной забаве у него не было ни времени, ни сил, поэтому он просто метнул топор в спину преградившего ему путь наемника и как ни в чем не бывало прошествовал дальше, естественно, не забыв выдернуть на ходу из спины умирающего оружие. Разбойники не накинулись на него, видимо, приняв по ошибке или за своего, или за одного из крестьян. Ведь на закованного в крепкие доспехи солдата голый по пояс бородач был совершенно не похож.

Вылазка прошла успешно: бродяга благополучно вернулся в избу; старушонка хоть по-прежнему и пищала, но не смогла избавиться от пут; Семиун не умер и зловонное зелье не выкипело из котелка. Последние два ингредиента, которые Шак тут же добавил, не прибавили вареву пахучести…там уже и прибавлять было нечего…

Через четверть часа мучений от вдыхания дурных ароматов и бессмысленного наблюдения за ерзаньем неугомонной бабки по кровати Шак наконец констатировал факт, что снадобье готово. Оставалось лишь слить его из котла с отвратительным осадком, немного остудить и влить в рот умирающему. Хоть Шак и не был брезглив, но натерпевшийся организм едва сдерживал приступы подкатившей к горлу рвоты. Хорошо еще, что водянистые кисти покойной красавицы полностью растворились в отвратительном месиве и на дне от них остались лишь две чешуйки.

Аккуратно поставив крынку с дымящейся смесью на подоконник, бродяга открыл дверь и, схватив замотанной в тряпку рукой зловонный котелок, запустил его в огород. «Осадок всяко уже без надобности, а вони в избе поменьше», – здраво рассудил Шак, принявшийся за следующий этап работы. Осторожно взяв крынку в руки, бродяга опустил ее в бадью с довольно холодной водою. Руки бедолаги тут же заныли от резкого перепада температур: изнутри ладони обжигала горячая крынка, а снаружи – морозила ледяная вода. Руки целителя затряслись в локтях, а острые зубы чуть не прикусили нижнюю губу, но результат оправдал все страдания.

Чудотворное зелье было готово и уже через пару секунд проследовало в силой открытый рот умиравшего, а теперь быстро пошедшего на поправку лекаря. Дело сделано, можно перевалить бесчувственное тело Семиуна через седло, сесть на коня самому и продолжить прерванный путь к замку. Однако имелось одно обстоятельство, не позволявшее бродяге уйти, а именно – чувство вины. Ведь именно он направил погоню в деревню с бандитами, ведь именно он стравил два отряда и обрек многих мирных жителей на случайную смерть от огня, копий, мечей, копыт и стрел. Он был виновен. Некоторую вину нельзя искупить, но можно свести вред от нее к минимуму.

«Крестьяне должны тушить пожар! Бой мешает, бой должен быть остановлен!» – принял решение Шак, переступая порог избы и оставив связанную старушку на попечение уже приходящего в себя компаньона.

* * *

Люди разные, и развлекаются они по-разному. Одних увлекают азартные игры и флирт, других – чревоугодие и плотские утехи без сопутствующей им романтической белиберды, третьи ищут чего-то особенного, будоражащего кровь и приближающего к смертельной опасности. Одним словом, каждый тешится, как может, однако, несмотря на завидное стремление людей к нескучному времяпрепровождению, набор доступных развлечений весьма ограничен, и лишь счастливчикам удается открыть что-то принципиально новое, получить впечатление, неведомое остальным. Шаку повезло, хоть он и не искал редких приключений, но экзотика сама ворвалась в его жизнь, дав почувствовать то, что суждено немногим.