Дитя платонической любви

– Откуда… ой, извините… А что с ней?

– Погибла! Попала под машину! Во всяком случае, нам так сегодня сообщили. Да что я вам по телефону-то буду рассказывать! Приходите, приносите цветы, венки, деньги, кстати, у нас еще картошки нет, вот тогда и поговорим!

Дама давно уже брякнула трубку, а Дуся все еще слушал короткие гудки.

– Дуся! Что ты молчишь? – появилась рядом жующая мамаша. – Немедленно объясни мамочке, что там такое стряслось? У Панды Ванны скончалась мышь?

– Хуже, маманя, у нее дочь попала под машину. Скончалась Ирина.

– Да что ты? – охнула мать и примостилась на Душеньку.

Собачка, понимая ответственность момента, даже не пискнула, только, сопя, выбиралась из-под пышных форм хозяйки.

– Дуся! Нам нужно немедленно к ним отправляться! – тут же решила Олимпиада Петровна. – И знаешь что? Знаешь… Мы отнесем им деньги! Они, конечно, просто так у незнакомых не возьмут, но мы скажем, что хотим купить у них породистую мышь!

Дуся вяло шатался по комнате.

– Хорошо, маманя, мы купим породистую. Хотя что-то мне подсказывает, что они возьмут деньги у кого угодно.

– Собирайся! Чего ты на птичек пялишься? Штаны вон приличные надень, рубашечку черную… ох, Дуся, у тебя совсем нет траурной рубашки, так вот на похороны приспичит выйти, и не в чем… – суетилась мать.

Дусю взорвало.

– Это ты! Это ты, маманя, с самого утра навыла! Вон, даже соседка прибежала, думала, у нас кто-то скончался!

– Да чего я-то? Селин Дион эту песню пела и ничего…

– Конечно! Только когда ее пела Селин Дион, там вообще весь корабль затонул! Потому что у нее голос помощнее твоего!

– А тогда давай я другую спою… – не знала чем загладить вину матушка и вяло заблеяла: – Ты добы-ы-ычии-и-и не добьё-ё-ё-сся-я-я, чё-ё-ё-ёрный во-о-о-орон, я не тво-о-о-ой…

В двери снова позвонили.

– Олимпушка, так, може, кто из знакомых почил-то? Дак ить я не токмо обмыть…

– Иди ты, бабка! – вызверилась на неугомонную старушку Олимпиада Петровна. – И так уже накаркала!

– Так, значит, кто-то все жа помер? Кого обмыть-то?

– Маманя!! Скажи ей, пусть сама готовится! Сейчас как выйду… – не выдержал уже и Дуся.

Старушка резво поскакала вниз по ступенькам.

– И ведь ты посмотри, – не мог успокоиться Дуся. – Она ведь говорила – не принесешь дочь, меня могут убить, а я не принес!

– Дуся! Ну чего казнишь-то себя? Ну как бы ты принес? Кого? Ты и так пошел на эту встречу и всю ночь на лавке, аки бомж, торчал!

– И все равно не уберег! И как теперь найти девочку? Ой, как представлю, что ребенок не накормлен, болеет, может…

Филин не находил себе места. Он слонялся по комнате, тряс какие-то тряпки, сжимал виски и беспрестанно постанывал, как больной теленок.

– Дуся, тебе надо жениться! – вздохнула Олимпиада Петровна. – Ну чего ж, придется Валенсию брать в невестки…

– Мама, не надо… – каким-то утробным голосом прорычал Дуся. – Ты видела, какой у нее нос?

– Ну а чего? Хорошенький но… Нет, Дуся, в самом деле, такое убожище… Так я не поняла – ты собрался?

К родителям Ирины Радько они пришли задолго до шести часов.

– Мам, – мычал сынок, подходя к дверям Радько. – Надо бы нам попозже… Когда Ирину привезут. Я в детективных фильмах видел – сыщики обязательно труп осматривают.

– Ну и вот! Сыщики уже осмотрели, а мне… Дуся, я боюсь, – призналась маменька. – Я хоть и добровольный детектив, но все же женщина! Ты, если хочешь, можешь осматривать, поскольку ты – мужчина.

– Маманя, я хоть и мужчина, но все же добровольный детектив, поэтому я тоже боюсь. Давай доставай деньги.

Олимпиада Петровна сверкнула на сына накрашенными глазами – эти расходы, как она считала, должен был понести Дуся. Но кошелек все же достала и уже смело толкнулась в дом скорбевших родителей.

– Это кто там долбится? – раздался за дверью голос Ванды Павловны.

– Это мы-ы, – печально пролепетала Олимпиада Петровна. – Впустите с Ириной проститься.

Дверь застрекотала щеколдой.

– Вот нелюди, – бормотала Олимпиада Петровна. – Нельзя же двери закрывать в таких-то случаях…

– А тут попробуй не закрой! Сразу всю квартиру вынесут! А у нас телевизор! – услышала-таки ворчание гостьи хозяйка. – А чего вы сейчас-то пришли? Ирину только к шести собирались привезти.

Дуся смотрел на мать погибшей во все глаза и не мог поверить. Он ожидал увидеть убитую горем, вмиг постаревшую женщину, а перед ним стояла совершенно обыденная Ванда Павловна и весьма недружелюбно оглядывала пришедших.