Сила и надежда вампиров

Мне стало до безумия стыдно, и я опустила голову, боясь теперь посмотреть Глебу в глаза. "Он сейчас разозлиться, и бросит меня! Так мне и надо!".

— Таша, ответь мне, пожалуйста, почему ты решила искать информацию обо мне в интернете, а не спросила у меня самого? — спокойно спросил он.

Собравшись с силами, я посмотрела на него и произнесла:

— Я не собиралась искать информацию о тебе. Просто вчера я задумалась о подарке для тебя на Новый Год, и мне показалось, что лучше всего купить тебе часы. Поэтому вчера я посмотрела марку твоих часов, и решила проверить в интернете сколько они стоят, чтобы понять — есть смысл покупать тебе часы, или нет, то есть — вытяну я материально более дорогие часы, или лучше поискать другой подарок.

— Таша, — нежно произнёс Глеб и, взяв меня за руку, потянул на себя. Усадив меня к себе на колени, он прошептал на ухо, — Спасибо тебе за заботу и желание подарить мне что-то, но я хочу от тебя только одного подарка, чтобы ты сказала "да". Больше мне ничего не нужно.

— А может, пока просто вместе поживём, не расписываясь? — я озвучила вчерашнее Людино предложение.

— Сначала ты выйдешь за меня замуж, а уж потом мы будем жить вместе, — твёрдо ответил он. — Извини, я несколько старомоден.

— Значит, заниматься со мной сексом можно, а жить в одной квартире нельзя? — я вопросительно подняла бровь и улыбнулась.

— Да, — он улыбнулся в ответ. — А теперь поцелуй меня за букет, или он тебе не понравился?

— Понравился, — ответила я, и поцеловала его. — Кстати, надо поставить его в воду.

Поднявшись, я взяла цветы и стала срезать кончики стеблей.

— Зачем ты это делаешь? — Глеб с интересом наблюдал за моими действиями.

— Чтобы они дольше стояли.

— Брось, в понедельник я всё равно тебе подарю новый букет, в котором уже будет двадцать девять роз.

— Не надо, — твёрдо ответила я.

Отвлёкшись на секунду, чтобы посмотреть на Глеба, я приложила чуть больше усилий, чем требовалось, и срезала не только кончик стебля, а и подушечку пальца.

От боли тут же на глаза навернулись слезы и я, бросив цветок и нож, сжала кулак.

— Я же говорил, не надо ничего делать с цветами, — произнёс Глеб с металлическими нотками в голосе.

Я удивлённо посмотрела на него, потому что так он никогда со мной не разговаривал. А он тем временем поднялся и подошёл ко мне. Когда я заглянула в его глаза, мне стало не по себе — на секунду мне показалось, что я увидела в них какой-то хищный блеск.

— Покажи, — хрипло и повелительно сказал он.

И я тут же разжала кулак, показывая окровавленный палец. Он пару секунд смотрел на него, а потом поднял мою руку и, закрыв глаза, припал губами к окровавленному пальцу.

Пока он осторожно посасывал кровь, я стояла, оцепенев, и не знала, как мне на это реагировать. Через минуту он оторвался от него и, посмотрев мне в глаза участливо спросил:

— Сильно болит?

— Теперь нет, — растерянно ответила я.

— Надо обработать рану.

Я кивнула и, подойдя к холодильнику, достала оттуда пластырь. Глеб не двигаясь, наблюдал за мной, и только когда я наклеила пластырь, подошёл ко мне и, подхватив на руки, требовательно произнёс:

— Я хочу тебя, — направляясь в спальню.

Вся следующая неделя прошла в предпраздничных хлопотах. Днями я занималась квартирой босса Глеба, потом бегала по магазинам и покупала подругам подарки и Глебу. Свой выбор я остановила на одежде и купила ему дорогой свитер. Провела предновогоднюю уборку, и как обычно поплакала.

Под Новый Год я особенно часто вспоминала маму с папой, и то, как мы жили, пока они не умерли. Мы с мамой всегда устраивали генеральную уборку, и она всегда проходила у нас весело, а после её смерти генеральная уборка превратилась для меня в пытку и я чувствовала себя особенно одиноко, но и отказаться от этого я не могла. Да и ёлку наряжать без папы было грустно. Но от грустных мыслей меня спасал Глеб, и с каждым днём я всё больше понимала, что он мне нужен.

Тридцать первого декабря, в девять часов вечера раздался звонок в двери, и я прокричала:

— Глеб, у тебя же есть ключ! Открой сам дверь!

Но звонок повторился и я, нахмурившись, пошла, открывать дверь. "И кого там принесло?".

На пороге стоял Глеб, и я слегка обалдела от его вида. Так сногсшибательно он ещё никогда не выглядел.

— Малышка, твои тридцать пять роз, — он улыбнулся, протягивая букет, и поцеловал меня в губы.