Где искать любовь

Только об этом Уолтеру было совсем необязательно знать.

— А как же любовь, Гвендолин? — спросил Уолтер, слово в слово повторяя ее вопрос, заданный леди Джулии во время их прогулки. — Представляете ли вы себе, что значит жить бок о бок с человеком, к которому вы ничего не испытываете? Ведь вам придется не только встречать его за завтраком, обедом и ужином. Вы должны будете постоянно общаться с ним, делить с ним свои радости и невзгоды. Спать с ним в одной постели, наконец…

Уши Гвендолин предательски заалели. Этот аспект до сих пор не приходил ей в голову. Но вопрос Уолтера пробудил в ней воспоминания о сегодняшних прикосновениях Николаса. Девушка точно знала одно — ее ощущения в тот момент были весьма далеки от приятных…

— Я… я привыкну, наверное, — проговорила она смущенно. — Со временем.

— Неужели ваш брат не может найти более достойного способа поправить дела семьи?

Гвендолин пожала плечами.

— Джеймс не очень любит Гвендиль, — нехотя призналась она. — Он неоднократно говорил, что не прочь продать его. Я боюсь, что даже если он и поправит свои дела удачной женитьбой, наш замок останется в том же состоянии, что и сейчас…

— И вы решили подстраховаться, — закончил за нее Уолтер. — Похвально.

— Почему бы и нет? — с вызовом спросила Гвендолин. Она терпеть не могла, когда ее жалеют, а сейчас в тоне Уолтера ей явственно почудились сочувственные нотки. — Мне двадцать три года и давно пора замуж, как утверждает моя мать. У меня нет ни приданого, ни, как вы справедливо заметили, привлекательной внешности, чтобы рассчитывать на большое количество претендентов на мою руку. Девушка в моем положении должна быть счастлива, когда такой молодой человек, как мистер Кармайкл, обращает на нее внимание. А что до любви… Где ее искать? Да и зачем?

Одни неприятности от нее, сокрушенно добавила про себя Гвендолин.

— Вы не должны так думать о себе, Гвен, — покачал головой Уолтер. — Вы очаровательная девушка, и если бы вы не относились к себе так строго, вы бы увидели, что вы вызываете восхищение, где бы вы ни появились. Николас Кармайкл — всего лишь первая ласточка. Удивительно, что до сих пор вы не отдали никому свое сердце…

— Вы же сами сказали, что я некрасива, — мстительно напомнила ему Гвендолин, чувствующая себя на вершине блаженства после слов Уолтера.

— Я не имел в виду это, — досадливо поморщился он. — Вы не бросаетесь сразу в глаза, как, например, Марион, но зато потом от вас невозможно оторваться. Чувства, которые вызывает она, поверхностны и ни к чему не обязывают, но зато вы, Гвендолин, внушаете настоящую страсть…

Уолтер говорил безо всякого выражения, но его глаза выражали целую гамму эмоций. Гвендолин боялась посмотреть на него, боялась выдать желаемое за действительное, боялась жестоко обмануться. Но глаза Уолтера магнитом влекли ее к себе. Огонь, горевший в них, согревал сердце девушки и пробуждал в нем надежду.

Наступила тишина. Гвендолин стояла, загипнотизированная взглядом Уолтера, и не думала о том, что своим поведением выдает свои чувства с головой. Впрочем, если бы она была способна размышлять в тот момент, она бы сразу поняла, что поведение Уолтера тоже говорит о многом.

Но Гвендолин не была в состоянии проводить какой-либо анализ. Она вся находилась во власти неизвестных дотоле ощущений. Ожидание, надежда, любовь и отчаяние — все перемешалось в ее сердце, и она едва сознавала, что происходит с ней сейчас.

Гвендолин не поняла, как она очутилась в объятиях Уолтера. Она только почувствовала, что его руки крепко обнимают ее за талию, а она обхватила его за плечи и прижимается щекой к его груди. Сердце Уолтера неистово колотилось, и Гвендолин завороженно слушала этот ритм страсти.

Она была сейчас бесконечно счастлива. Гвендолин не задавала ни себе, ни ему никаких вопросов. Она не думала ни о прошлом, ни о будущем. Настоящее сузилось для нее до пределов этой заставленной книгами комнаты. Не существовало ни Констанции, ни Марион, ни Николаса, ни ее обожаемого Гвендиля — только сильные руки Уолтера, обнимающие ее, и биение его сердца…

11

Дневник леди Гвендолин

25 ноября.

Мир перевернулся с ног на голову. Все изменилось, я не нахожу ничего привычного ни в себе, ни в окружающих. Я по-прежнему леди Гвендолин Маргарита Эрнестина МакНорман, но кроме имени и титула во мне не осталось ничего прежнего. Я желаю того, что еще вчера приводило меня в ужас, а жизнь, которую я вела раньше, кажется мне теперь отвратительной и недостойной.