Дьявол носит лапти

Сынок не ответил, он сосредоточенно работал челюстями.

Я, не задумываясь, швырнула розовый комок из вазочки на середину пиццы, которую составляли старуха с сынком и услышала нервный крик мамаши.

– Ты отравила моего ребенка!

– Мороженое, – канючила капризница, – еще хочу, с орешками!

– Пить! – ожил дедок. – В животе пустыня!

Я протянула руку, схватила темную бутылку, наполнила картонный стаканчик, сунула старику, тот залпом опорожнил его и начал судорожно икать. Лишь тогда я посмотрела на этикетку.

– Моя дочь умирает! – патетически воскликнула мать.

Но у меня возникла другая, более серьезная проблема. О здоровье ребенка не стоит беспокоиться. Тунец – рыба, которую можно есть сырой, да и девочка не тронула его, а вот дедуля получил второй стакан оливкового масла, и сей факт меня встревожил. Как поступить? Посоветовать старичку поспешить в сторону туалета? Угостить его крепким чаем?

– Папа! – закричали из центра зала. – Сколько тебя ждать можно? Хватит пить воду!

Дедуля рысцой поспешил на зов. Я выдохнула: одной проблемой меньше.

– Ребенок погибает! – визгливо напомнила мать.

– Хочу пломбир! – зарыдала Таня.

Я навалила в вазочку гору шоколадного лакомства, добавила к нему айсберг ванильного, набросала сверху орешков, полила все клубничным сиропом и подала противной Тане со словами:

– За счет заведения.

Надеюсь, девчонка слопает килограмм десерта, охрипнет и более не произнесет ни слова.

– И мне такое же, – не растерялась мамашка, – бесплатно, за страх потерять ребенка!

Я безропотно выполнила заказ. Очень хорошо. Теперь они обе временно лишатся дара речи и молча отправятся покупать диван.

– Больше в пиццу ничего не влезет, – разочарованно протянула старушка, – ставь на газ и считай!

Я запихнула противень в печь, потыкала пальцем в калькулятор и с нежной улыбкой заявила:

– Сто четыре рубля!

– Офигеть! – подпрыгнула старуха. – Откуда столько?

– Основа для пиццы и десять наполнителей по восемь рублей двенадцать копеек, – отрапортовала я.

– Восемьдесят два получается, – живо подсчитала мать Вована.

– Тесто и сыр! – напомнила я.

– Их не надо, – сказала она.

– И куда начинку положить? – удивилась я.

– На тарелку! – нашла выход старушка. – Не желаю платить за лепеху! И сыр на фиг!

– Но у нас пицца, – попыталась я воззвать к ее разуму, – сыр обязательный ее элемент.

– Стряхни, – уперлась бабуля.

Печь начала противно пищать, я вытащила противень, неожиданно ловко накромсала пиццу, положила ее на тарелочки и протянула бабке.

– Приятного аппетита.

– За сто четыре рубля мне приятно не будет, – взвилась старуха, – из-за тебя теперь на кровать не хватит, она, зараза, двести тысяч стоит!

– Ну и цена! – выпалила я.

– Стряхивай сыр, – велела пенсионерка.

– Он расплавился, – пробормотала я.

– Значит, сковыривай, – не дрогнула она, – и где наша скидка? Сейчас конец лета.

– Простите, на еду сейла не бывает, – ошарашенно ответила я.

Корявый палец бабки указал на огромный плакат в центре зала.

– Читать умеешь? Похоже, нет. Ну сама тебе продекламирую. «Суперакция. Две вещи за одну цену. Распространяется на весь ассортимент, кроме отдела сувениров». Поняла? Значит, с меня пятьдесят два рубля!

– Пицца не вещь! – отбила я мяч на поле противника.

– А что, – насупилась бабулька, – животное?

– Нет, конечно. Пицца – это пицца, – решительно ответила я.

– Ты отдел сувениров? – пошла ва-банк старушенция.

Мне пришлось признать:

– Нет.

Вредная бабка стукнула кулачком по стойке.

– Тогда дели сто четыре пополам!

Я поняла, что скандалистку надо побеждать ее же оружием.

– Реклама обещает за одну цену две вещи. Значит, вам положена еще одна пицца, а не скидка на первую «Волшебную».

– Годится, – обрадовалась бабуля, – собирай. Эй, Вован, чего молчишь?

Сынок открыл рот, вытащил из него абсолютно целую креветку и по-детски удивился:

– Мамань, чего она не жуется? Может, мне к дантисту пойти? Вдруг зубы затупились?

Я поспешила отвернуться к печке, чтобы не расхохотаться во все горло. У одних людей прорезаются зубы мудрости, у таких, как Вован, вырастают зубы тупости.

– Она резиновая! – сообщила маманя. – Где ее взял?

Я резко изменила позу.

– Где добыл эту ерунду? – вопрошала старуха.

Вован показал на вазу в центре стойки.