Ох уж эти мужчины!

— Давай-давай, хватит телиться! Подойди и спроси в лоб, не знакомы ли вы, — продолжала подначивать ее Шей.

— Ладно. Успокойся. Какая мне разница, в самом деле, видела я его раньше или нет, — отозвалась Паркер, разливая по чашкам горячий шоколад.

— Послушай, Паркер, я тебя не понимаю, он ведь мужчина что надо. Я бы на твоем месте обязательно обратила на него самое пристальное внимание. Тебе, подруга, давно пора браться за ум, — заметила Шей с усмешкой. — Так почему бы не прямо сейчас? Хуже не будет. Твой отец постарался устроить тебе сладкую жизнь. Кстати, он снова звонил… вернее, его секретарша. Она сказала, что это очень важно.

— Я так не думаю. — Паркер украсила горячий шоколад взбитыми сливками.

— Ты непременно должна позвонить отцу, — проворчала Шей. — В конце концов, он тебя не съест! Ты ведь уже сказала «нет». Так что беспокоиться нечего. Ты взрослая девочка и вольна строить собственную жизнь, как тебе заблагорассудится, на свой страх и риск. Помни лишь о том, что хотя ты и приняла решение не возвращаться домой и не подчиняться требованиям отца, это вовсе не означает, что тебе надо окончательно отрываться от семьи. Семья — это святое.

Паркер почувствовала угрызения совести. Да, ей следует больше ценить свою семью.

Не то чтобы она не любила близких родственников. Нет, она искренне любила их.

Ее мать, например, была самой милой и самой покладистой женщиной из всех, которых Паркер когда-либо знала.

К сожалению, она не унаследовала ни одного из этих качеств.

У нее, разумеется, были свои собственные достоинства характера, но выдержка в их число не входила. Она такая же упрямая и самоуверенная, как ее отец и брат.

Вспомнив своих близких, Паркер невольно улыбнулась.

По правде говоря, она обожала их, даже своего командира-отца. И ужасно по ним скучала.

Но любить родственников и жить с ними — совершенно разные вещи. Атмосфера в семье действовала на нее угнетающе. Паркер не отличалась особой застенчивостью, но постоянно находиться в центре внимания ей было мучительно. Журналисты следили чуть ли не за каждым ее шагом и позволяли себе выставлять напоказ даже самые интимные стороны ее жизни. Невыносимо чувствовать, что за тобой все время ходят по пятам и что нигде нет спасения от посторонних глаз. Так недолго и с ума сойти!

Паркер заставила себя сделать глубокий вдох и медленный выдох, отбрасывая подальше от себя неприятные воспоминания.

Нет, она ни за что не вернется в ту жизнь, хотя порой и тосковала по своим близким. Как бы там ни было, ей повезло, что они у нее есть.

Вот взять, например, Шей. У нее никого нет, кроме двух подруг. А ей всегда хотелось иметь семью, и даже не важно какую, лишь бы были люди, к которым можно прийти в минуту одиночества и тоски. Прийти, чтобы услышать слова утешения, слова любви. Ведь никакая, пусть даже самая близкая подруга не заменит мать и отца.

— Позвоню сегодня вечером, — пообещала Паркер. — А сейчас мне некогда, меня ждут клиенты.

— Хорошо, но все-таки спроси своего темноволосого красавца, не встречались ли вы раньше.

— Может быть, — кивнула Паркер и не без труда подняла уставленный чашками поднос. — Если подвернется удобный случай, то спрошу, почему бы и нет.

— Возможно, и не скажу, если вы пообещаете не ходить за мной, как в прошлый раз, — заявил Джейс О'Доннелл детям. Близнецы упрямо набычились. — Но вы сами прекрасно знаете, что ваша мама не разрешит, разве не так? У вас строгая мама.

Джейс понимал, что слегка преувеличивает. Его сестра любит напускать на себя строгость, но сердце у нее доброе.

И в этом ее прелесть.

И именно ее доброта недавно причинила ей так много боли.

— Мы сейчас поедим, а потом вы уйдете, договорились? — продолжал Джейс. — В этом случае я, так и быть, ничего не скажу маме.

— Договорились, дядя Джейс, — хнычущим голосом заявила Аманда. Как она похожа на свою мать! У Шелли такие же каштановые волосы со светлыми прядями, такие же пытливые голубые глаза. Она тоже доставляла ему массу хлопот и неприятностей, когда они были еще маленькими. Ее дети пошли в нее. Очко в пользу генетики!

Как ни хотелось Джейсу приласкать своих племянников, он понимал, что если сейчас не проявит к ним строгости, то проведет оставшуюся часть летних каникул близнецов вечно оглядываясь и проверяя, не плетутся ли они за ним.

— Вам хорошо известно, что вы будете мне мешать, — сурово заметил он. — Вы могли провалить все дело. Я же все-таки при исполнении служебных обязанностей.