– Дурак! – ответила в том же духе Аня. – Это только ты за четыре секунды успеваешь, другим поболе времени надо. Чего набычился? Объяснила уже: встретила бабу, поболтала с ней.
– Ща ты у меня огребешь! Брехло! – завопил супруг. – Не бывает никого в лесу в такой час, и погода не для прогулок, дождь!
– Из Прохоровки она, – устало сказала Аня. – Отстань, урод! Лучше работу поищи, а то пялишься с утра до ночи в телик, вот от безделья и психуешь.
– Ты мне изменяешь! – завизжал Борис.
Я решила прийти на помощь Ане, перешагнула через кучу разномастной нечищеной обуви, чуть не споткнулась о валенок и без приглашения вошла в квадратную комнату, обставленую по моде середины двадцатого века. Полированная «стенка» забита хрусталем, стол застелен льняной скатертью, под потолком пятирожковая люстра производства ГДР. Темно-бордовый ковер украшает стену, зелено-бежевый укрывает тахту, на углу которой сидит бабушка в синем байковом халате и толстых самовязаных шерстяных носках. Старушка с раскрытым ртом наблюдает за Аней и Борисом, выясняющими отношения. Ей так нравилось участвовать в их скандале, что она даже не смотрела на экран большого плоского телевизора – единственной новой и дорогой вещи в комнате.
– Добрый вечер! – звонко произнесла я.
– Что за чучело? – «ласково» отреагировал хозяин. – Мама, ты опять за собой дверь не заперла? Шляешься в сортир по сто раз, и у нас вечно вход нараспашку. Я тебе шалаш около очка поставлю, будешь там жить.
Бабуля сделала вид, что не услышала хамства сына.
– Блин! – выпалила Аня. – Как ты меня нашла?
– Ага! – удовлетворенно заметил Борис. – Значит, я, как всегда, прав, ты изменница.
Аня бесцеремонно показала на меня пальцем:
– С ней сплю, да?
– Точно! – выпалил филимоновский Отелло.
Жена закатила глаза.
– Уж ты определись, кто твоя жена – лесбиянка или проститутка.
– Не хами мужу! – взвыл Борис.
– Занесло меня к психам… Боря, она из Прохоровки. Неужели не понятно? – вздохнула Аня. – Женщина, что ты хочешь?
– Анечка, я дала вам… – начала я, но была прервана торжествующим возгласом Бориса:
– Ага! Если у вас с ней ничего нет, то откуда ей известно, что ты Анна?
– Уймись, а? – попросила жена. – Совсем от безделья сбрендил. Вон, у соседей поросенок Мишка, я его Мишаней кличу, и что теперь, он мой любовник?
– Кто тебя знает, развратницу, – грустно вымолвил Борис. – У баб одно на уме – как мужнин кошелек обчистить и с кем налево сходить.
– Плохо считаешь! – разозлилась Анна. – Значит, не одна гадость у меня в мыслях, а две. Кстати кошелек твой пополняется из моей зарплаты. Какой смысл мне из него бабки тырить?
Я подняла руку.
– Извините, давайте быстренько решим небольшую проблему. Анечка, верните сувенирчик, который вам на тропинке вручила фея.
Борис выпучил глаза.
– Ну, удостоверился теперь, что она из Прохоровки? – усмехнулась Аня. И, четко произнося слова, словно беседуя с маленьким ребенком, спросила: – Мешочек назад желаешь?
– Да, – обрадовалась я.
Молодая женщина пошла к столу.
– Где-то я его тут швырнула. Боря, ты не видел конфету?
– За фигом она мне? – почти по-человечески ответил муженек.
– Действительно, шоколадка не пиво, – вздохнула супруга. – Марья Михайловна, вы случайно конфету не трогали?
Бабка зевнула, но ничего не сказала. Анна повернулась ко мне:
– Тебя как зовут?
Я решила не выпадать из образа:
– Фея Бом. То есть Бим.
– Ёперный театр! – возопил Борис. – Ань, вытури ее.
Продавщица открыла секретер, достала из него запечатанную коробку «Ассорти» и протянула мне.
– Бери, там много вкусных конфет с разными начинками.
Я отказалась от щедрого подарка.
– Спасибо, мне нужна только та, которую я дала вам в лесу.
Хозяйка протяжно вздохнула.
– Ладно, посмотрю в спальне, может, туда ее случайно занесла.
Она быстро исчезла за дверью, расположенной между «стенкой» и буфетом, и в гостиной неожиданно стало тихо.
– Сколько времени? – засуетился Борис. – Футбол должен скоро начаться.
– Двадцать один час сорок восемь минут двенадцать секунд, – громко произнес мужской голос, – время московское.
Старуха вскочила с дивана, потом беззвучно плюхнулась назад и прижала обе руки к животу.
– Вот оно! – завопил Борис. – Анькин хахаль здесь! Еще и в разговор влезть посмел! Ах ты…
Виртуозно матерясь, хозяин бросился к «стенке», начал выдвигать ящики и выбрасывать наружу вещи.