Гений страшной красоты

– А ваш Юра совсем идиот! – ринулась в бой Яна. – Не имеете права другим замечания делать, у самих урод дома!

Надя покачала головой:

– А Даша еще сомневается, что Лена говорила с Лидией. Яну послушайте! Дети могут хамить пуще взрослых. Я, когда узнала, что Соня сестру с балкона сбросила, сразу подумала: испугалась Лида назревающего скандала, пошла к дочери и велела той перед Ленкой на коленях ползать, комнату свою отдать, да Софья взъерепенилась. И вот результат.

– Чего же Лидии Сергеевне бояться было? – не поняла Эстер.

Коровина скорчила гримасу.

– Дура, да? Не понимаешь? Если девочка при всем честном народе правду выложит, что Лидии делать? Надо же как-то реагировать на позор. А слухи живо разнесутся, и конец счастливой семейной жизни.

Я ощутила головокружение. Слишком тяжелый разговор получается, изо всех щелей лезет нелицеприятная правда.

– А все он виноват! – вдруг крикнула Надя и ткнула пальцем в Егора. – Из-за тебя Юра заболел!

– Круто договорились, – покачал головой шпион фирмы «Амс». – Я-то с какого бока?

– А кто заорал: «Я видел Соню, узнал ее, волосы светлые, футболка розовая, джинсы»? – Надежда всхлипнула. – Сонька начала отпираться – вид у нее еще тот был, тряслась, как больная, а ты давай спорить. Довел девчонку до исступления, а когда она на тебя кинулась, удрать успел, вот бешеная дура и толкнула моего Юрочку.

– Спокойно! – попыталась я остудить горячие головы. – Не надо ходить по кругу, мы уже знаем, что затормозило развитие мальчика. Не толчок Софьи, а прием «ускорителя».

– Все равно я его прокляну! – торжественно пообещала Надя. – Он виноват!

– Ой, не надо… – всерьез испугался Егор. – Мне не нравятся всякие заклинания…

– Чтоб тебе, гадина… – начала Коровина.

– Стоп! – резко произнесла я. – Этот человек не Егор. Вернее, Егор, но не сын Майи и Валерия Федоровых. Другой человек.

Надежда замерла с полуоткрытым ртом, Николай вытаращил глаза, Агния почему-то засмеялась. Галина сидела тихо-тихо, наверное, радовалась, что более не является объектом всеобщего внимания.

– Круто, – выдохнул Антон. – Лена не Лена, Егор не Егор, Николай не врач…

– Боюсь, тебя ожидают новые, еще более удивительные открытия, – вздохнула я, – Эстер!

– А? – вздрогнула экономка.

– Не вижу удивления на твоем лице, – сказала я. – У меня вопрос: каким образом пластмассовый пистолет, которым чрезвычайно дорожил Егор, оказался в мешке с человеческими костями?

– Ой, мама! – взвизгнула Агния.

– Угарно… – прошептала Яна. Девочка явно была поражена.

– Какой мешок? – удивленным голосом поинтересовалась экономка. – Нет его. И не было.

– Мусорный, – уточнила я, – черный, набитый опавшими листьями.

Эстер посерела, навалилась грудью на стол и прошептала:

– В ум не возьму, о чем ты! Нет пакета.

– Думаете, его из поселка на свалку увезли? – осведомился Егор. – Мы с Дарьей так и прикинули, что домработница не захочет еще раз на останки несчастного мальчика полюбоваться, не полезет внутрь, и не ошиблись. Извините, Эстер, но вы унесли на рассвете к дороге мешок с одной травой, а я, кстати, вас на камеру снял. Кости уже в лаборатории. Зубы отлично сохранились, и довольно скоро эксперт подтвердит, что останки принадлежат несчастному Егору Федорову. Зачем вы его убили?

– Охренеть! – ахнула Яна.

– Умираю от мигрени, – засуетилась Лидия Сергеевна, – пойду лягу.

Егор встал, быстро повернул ключ в двери столовой, спрятал его в карман и объявил:

– Все сидят здесь!

– Ты кто? – разозлился Николай. – По какому праву тут раскомандовался?

– Мальчик погиб в беседке? – продолжала я задавать вопросы по существу. – Поэтому она внезапно сгорела? А Лидия не пустила на участок пожарных, испугавшись, что они заподозрят неладное? Почему же вы не бросили труп в огонь?

– Мамочки! – перекрестилась Надя. – Лидка, ты тоже участвовала?

– Не знаю ничего, – забормотала Бархатова, – меня тошнит, пустите в туалет.

– Блюй на пол, – схамил Николай.

Я проигнорировала грубость шарлатана.

– Мать Федорова на следующий день после исчезновения сына примчалась к Бархатовым с вопросом, не ночевал ли у них мальчик, но Лидия отказалась выйти к Майе. Почему?

– Не знаю ничего, – стандартно отреагировала жена академика, – мигрень в голове бушует.

– Побоялась она, – вдруг заговорила Эстер, – что выдаст себя, если в глаза Майе посмотрит. Федорова была грязнуля, плохая хозяйка, безалаберная баба, нарожала детей и не особо за ними смотрела, но ребят любила и исчезновение Егора очень переживала.