Основная миссия

Я в смущении чуть не шаркнул ножкой:

- Чего уж там. Если что - обращайтесь еще!

Тверитин рассмеялся:

- Ну, уж нет! Теперь, "если что", не будет! Я это точно знаю! Все ведь меняется, неужели ты не чувствуешь?

Демонстративно понюхав воздух, ответил:

- Вроде ничем не пахнет…

Не обратив на мое ерничанье никакого внимания, собеседник продолжил:

- Ничего, почувствуешь еще! А вообще, конечно, странно: вот кто бы мне в Особлаге сказал, что начнутся такие перемены, а я буду говорить с пришельцем из будущего… Это ведь фантастика!

- А то, что бывший зэка, станет главным идеологом, это не фантастика? Вот то-то! - после чего, окинув гордо-шутливым взглядом Стаса, добавил с грузинским акцентом - Так випием же за кибернетика!

- Что?

- А - я махнул рукой - не обращай внимания. Это из одной старой комедии, которую еще не сняли.

- Да, кстати про комедии, трагедии и все такое прочее. До тебя, конечно, это доведет товарищ Колычев, но сразу предупреждаю - готовься. Я знаю насчет песен и теперь заранее говорю - относительно кинофильмов будет то же самое. Только не надо делать такие испуганные глаза - тебя к киноаппарату никто ставить не собирается. Просто, будешь надиктовывать сюжеты. Все, какие вспомнишь. И это относится не только к кинофильмам, а касается всей сферы искусства. Как советской, так и иностранной. Да и у технарей, насколько мне известно, к тебе множество вопросов опять накопилось…

Вот блин, как знал, что просто так с меня не слезут. Только увидел эту хитрую, очкастую физиономию, так и понял - приехали. Этот - не отвяжется, пока своего не добьется! Интересно только, что за вопросы ко мне со стороны ученых появились, я ведь вроде все рассказал, о чем знал и не знал? Хотя, Гусев как-то говорил, что даже во время глубокого гипноза, многое можно пропустить, просто потому, что оператор не знает какие именно вопросы задавать. А пациент может о чем-то и не вспомнить, считая это само собой разумеющимся. Вон, как с шариковой авторучкой вышло…

Я про нее, уже после всех гипнотизеров, просто в разговоре вспомнил. Хорошо, Колычев обратил внимание на мои слова. Оказывается, патенты на эти шариковые ручки уже вовсю выдавались, но сами ручки, были полным отстоем. Паста в них либо засыхала, либо вытекала, пачкая одежду. И над их усовершенствованием трудились только отдельные энтузиасты. А когда я сказал, что именно шариковая ручка является основным пишущим инструментом моего времени, то за ее доводку посадили целую лабораторию. И результат не заставил себя долго ждать - буквально через три месяца, появилась не мажущая и не засыхающая паста. СССР получил на это изобретение новый патент, и теперь шариковые ручки, активно используют авиационные штурманы и крупные партапаратчики. Правда, этих суперпопулярных новинок еще мало, но по слухам строится целый завод, с закупленными за валюту станками, так что, в ближайшем будущем, Союз их и на экспорт поставлять начнет. Да еще и с разноцветными пастами! На этой ниве даже советские частники стали рубить свою деньгу малую. То есть совсем не малую, но вот как завод построят, так и цену можно будет сразу снижать, а частникам скорее всего останется ниша по изготовлению особо эксклюзивных или подарочных авторучек.

Мда… и исходя из этого гадать, что именно от меня понадобилось технарям, можно до ишачьей пасхи. Поэтому с трудом удерживая зевок, я сказал Тверитину:

- Вот когда командование прикажет, тогда и начнешь меня третировать. А пока у нас своих дел по горло. Война-то еще идет…

- Той войны - на месяц осталось, а сейчас вся страна уже вовсю переходит на мирные рельсы. Поэтому я и говорю - готовься.

- Ладно - все-таки не удержав зевок, я передернулся всем телом - пойду готовиться. Спать осталось всего ничего, а завтра я так думаю, еще тот денек будет!

И пожав руку красноглазому от недосыпа Стасу, пошел к дежурному требовать машину.

Глава 18

- А теперь, главный приз - а-а-автомобиль!

Нет, разумеется, вслух никто ничего подобного не говорил, только у меня в ушах почему-то звучали именно эти слова. Причем, сказанные голосом Якубовича с соответствующими зазывно-истерическими интонациями. А все потому, что перед нами, на плацу, стояли пять поблескивающих светло-серой краской "Побед". Самых настоящих, которые я видел еще в глубоком детстве. Только здесь это были не побитые временем и дорогами рыдваны, а новенькие, еще пахнущие свежей краской машины.