Любовь дикая и прекрасная

И вот этот день пришел.

— Сейчас?! Когда приедут гости? Кто же будет их принимать?

— Можешь попросить мужа, Анджела.

— Франсиско! — Она простерла в мольбе свои прекрасные руки. — Я люблю тебя!

Граф снова рассмеялся.

— Анджела, ты восхитительная актриса. Только одно на этом свете может оторвать меня от тебя, но это одно сейчас меня ждет. Прощай, дорогая!

Несколько минут спустя шотландцы уже ехали по дороге на виллу «Золотая рыба» и не слышали возмущенных воплей прелестной графини ди Ликоза.

— А что здесь делает Кат? — прокричал лорд стараясь перекрыть ветер и цокот копыт.

— Она сама вам скажет, — проорал в ответ Конолл.

Когда они прискакали на виллу, солнце уже опускалось в море. Катриона ждала в дверях, и граф соскользнул с седла еще прежде, чем его лошадь остановилась.

Все внезапно затихло, и они стояли как вкопанные, не сводя глаз друг с друга. Слуги вокруг тоже замерли в молчании, не осмеливаясь пошевелиться — таким насыщенным и заряженным стал воздух вокруг них.

— Кат, — этот голос обласкал ее, и она покачнулась, — Кат, драгоценная моя любовь, как случилось, что ты здесь?

— Я вдова, Френсис. Патрик погиб.

— Мир праху его.

Они шагнули навстречу друг другу.

— Ангус! Приведи священника! — велел лорд Ботвелл. А затем он схватил Катриону и медленно, обволакивая всю ее своими объятиями, нашел жадный ждущий рот. И тогда вобрал в себя до конца ее сладость, что-то нашептывая ей прямо в губы.

Полностью отдавшись буре чувств, Катриона прильнула к любимому. Она едва держалась на ногах.

Сердце колотилось, казалось, в самых ее ушах. Наконец, подняв лицо, ей удалось судорожно выдохнуть.

— Зачем священника?

Поддерживая Кат своей сильной рукой, Ботвелл взглянул ей прямо в глаза.

— Затем, дорогая моя, что я собираюсь немедленно жениться на вас! Сегодня же! Прежде чем короли, родственники или кто-либо еще успеет прийти и снова встать между нами.

— О Френсис! — прошептала графиня. — Я так страшно скучала по тебе! — И она разрыдалась.

— Не плачь, дорогая. Со мной тебе ничего не грозит, и на этот раз никто нас друг у друга не отнимет, — утешал ее Ботвелл. — А теперь, любовь моя, скажи, почему Джеймс смилостивился и позволил тебе ко мне приехать?

— Он вовсе не смилостивился, Френсис. Я бежала.

Фамилия перешла теперь к сыну, и Джеми решил, что больше случая мне не представится. Что было между Джеймсом Стюартом, Патриком и нами, не касается молодого графа. И он не думает, чтобы король попытался теперь мстить Лесли. — Катриона потянула Ботвелла в дом.

— А наш кузен-король знает, где ты?

— Ему сказали, что я отправилась во Францию, будто бы избыть вдовью печаль. Но полагаю, теперь он очень разгневан. Ведь мне было приказано явиться ко двору еще этой весной. Он даже послал к Генриху и попросил, чтобы тот меня вернул. Генрих шлет тебе привет.

— Ты встречалась с ним?

— Да. Он был весьма добр. Он сожалеет, что пришлось тебя изгнать.

— Генрих всегда был добр с женщинами, — ухмыльнулся Ботвелл. — И с молодыми, и со старыми. С красивыми и с безобразными. Он обладает невероятным обаянием, и все дамы от него без ума!

Но прежде чем Френсис успел сказать что-либо еще, Катриона повела его в одну из гостиных, откуда открывался вид на море. Стремительно обернувшись, она спросила:

— А кто владелец виллы, где ты жил?

— Граф ди Ликоза, — не моргнув глазом, отвечал Ботвелл.

— А в эти долгие ночи вы спали с его женой или с дочерью, милорд?

В синих глазах графа появился шаловливый блеск.

— Ревнуешь, дорогая?

— Если эта дама еще раз взглянет на тебя, то я выгрызу ей сердце!

Лорд счастливо засмеялся.

— Остерегитесь, дорогая. Графиню ди Ликоза считают ведьмой.

— Да? — Казалось, на Катриону это не произвело впечатления.

— Ей нравится, чтобы так думали крестьяне и другие темные люди, — продолжал Ботвелл, — хотя она и на самом деле весьма даровита в лечении травами. Просто женщина наслаждается той маленькой властью, какую дает ей ее слава. Она наполовину турчанка, потому что ее мать родилась у мусульман и когда-то давно была похищена отцом Анджелы. У нее два брата, причем, по странной иронии судьбы, старшего лет двадцать назад самого пленили турки. И подобно тому как его мать когда-то приняла христианство, он обратился в ислам. А теперь стал военачальником у султана.

— А она очень красива? — спросила Кат.