Любовь дикая и прекрасная

— Выложите зеленый пеньюар, что подарил милорд.

Брови у Сюзан слегка приподнялись. Она протянула руку за душистыми маслами для ванны.

— Дикие цветы, — раздался голос хозяйки, — те, которые мы привезли из Шотландии, в серебряном флаконе.

«Итак, — счастливо подумала горничная, — она снова попытается расправить крылья». Сюзан улыбнулась самой себе и пожелала, чтобы возвращение ее госпожи в мир чувственных наслаждений оказалось таким же приятным и радостным, как и у нее самой. Молодая женщина впервые в жизни была влюблена. Избранником ее стал один из конолловских воинов, Роберт Фиц-Гордон, который сумел показать Сюзан, что любовь может быть приятной. Свадьба состоится вскоре после Нового года.

По самые плечи графиня погрузилась в фарфоровый чан. Ее посветлевшие волосы были тщательно забраны кверху и закреплены черепаховыми заколками. От благоухающей горячей воды, от близости огня Катриона стала совсем сонной и расслабленной. Служанки суетились, убирая ее одежду.

Но вот в дверях послышались шаги, и дремотные глаза мигом распахнулись. Он постоял немного, озирая ее страстным взглядом, а затем спохватился:

— Прошу прощения, моя дорогая, Я не знал, что ты принимаешь ванну.

— Френсис!..

Проклятие! Ей вовсе не хотелось допускать в свой голос столько отчаяния. Муж снова повернулся к ней.

— Я бы желала, чтобы вы остались и рассказали, как прошел ваш день, милорд.

Сердце ее больно сжалось, потому что в его глазах вспыхнула надежда.

— Сюзан, Мэй… Можете оставить нас. Позаботьтесь, чтобы у кухарки был готов ужин, а мы ей позвоним. Весь вечер вы можете располагать собой.

Служанки поблагодарили реверансом и быстро вышли из комнаты.

— Подойди и сядь рядом со мной, Френсис. Как там Ашер Кира?

Ботвелл опустился в кресло и стал рассказывать о делах, по которым ездил в город. Он пытался не отводить глаз от ее лица, но взор все равно убегал к мягким грудям, лишь слегка скрытым водой. Френсис усилием воли вскинул взгляд. А жена опустила ресницы. Однако он успел уловить в ее глазах смешинку.

— Кат! — Это вышло неожиданно резко, и она снова подняла глаза. — Я не святой. Я просто не могу сидеть здесь и не притрагиваться к тебе. Ты всегда на меня так действовала, ты же знаешь.

Он поднялся, а она закричала:

— Нет, Френсис! Не уходи от меня!

Их глаза снова встретились, он явно был озадачен.

Тогда Катриона тихо сказала:

— Ты помнишь, как я пришла к тебе в первый раз, Френсис?

— Да, — отвечал он, не отрывая от нее взгляда. — Ты два дня скакала верхом, а перед тем тебя страшно унизили.

— Меня еще раз унизили, милорд. — Ее голос надломился. — Но я снова буду вашей женой.

В комнате наступило молчание, а потом Ботвелл негромко спросил:

— Ты доверяешь мне, Кат?

Она кивнула.

— Тогда поднимись, любовь моя.

Графиня встала, и вода полилась с нее ручьями обратно в ванну. Френсис взял с серебряного блюдца жесткий кусок мыла и, потерев себе ладони, принялся ее намыливать. Кат затрепетала, но не отпрянула, а руки его стали двигаться вниз по ее плечам, спине и ягодицам. Потом он губкой омыл ее, и меж нетвердыми ногами снова потекли ручейки.

— Повернись.

Кат встала к нему лицом, опустив глаза. Теперь эти большие крепкие ладони бережно намыливали ей груди, и Френсис слегка улыбнулся, потому что соски стали твердыми. Он перешел к животу, сразу задрожавшему, а потом ниже. Мыло скользило по коже, и вдруг один из пальцев коснулся той самой крошечной родинки. Графиня слабо вскрикнула и почти затряслась. Она ухватила мужа за запястья и нескоро отпустила, а потом ее руки тихо упали. Тот без слов продолжил свое дело, добравшись до внутренних сторон ее бедер. И снова губка смывала клочья мыльной пены.

Взяв жену на руки, Френсис нежно перенес ее к огню и усадил на коврик. На деревянной сетке грелись широкие турецкие полотенца, и одним из них он тщательно обсушил ей мокрую кожу. Подняв к себе любимое лицо, он ласково улыбнулся:

— Итак, дорогая, оказалось не очень уж и страшно?

— Нет, — ответила она едва слышно. Тогда Френсис обвил жену своими большими руками, и ее голова легла к нему на широкую грудь. Так они помолчали. А потом он отпустил ее и сказал:

— Я воняю лошадьми, милая моя. Теперь твоя очередь меня помыть.

Катриона и слова не успела сказать, а Ботвелл уже стянул с себя одежду и взбирался в чан. Этот огромный мужчина даже попробовал развалиться в ее белой фарфоровой ванночке, разрисованной изящными цветочками и украшенной золотой каемочкой. Однако колени его все равно торчали из воды. Катриона хихикнула.