Злючка

— Я никогда не увижу Грейфер?

Глаза Арабеллы заволокло слезами. До этой секунды она не сознавала, что потеряла дом, хотя и не по своей вине. Неожиданно девушку охватил гнев.

Почему все значительное в жизни, все, что имело отношение к ее счастью, решалось другими, и обычно мужчинами?

Какая несправедливость! Она сама хотела руководить своими поступками. Но конечно, ее нежная мать ужаснулась бы таким бунтарским мыслям, а отец Ансельм снова бы увещевал, что по всем Божьим и людским обычаям и обрядам женщины должны покоряться мужчинам. Арабелла еще раз твердо решила, что такие законы ей совсем не нравятся.

— Что с тобой, девочка? — спросил граф. — Ты помрачнела, словно туча.

С губ уже был готов сорваться резкий ответ, но Арабелла вовремя сообразила, что ведет себя как капризный ребенок. Муж виноват лишь в том, что похитил ее, но ведь и до него вся жизнь Арабеллы шла по пути, указанному другими! Нужно попытаться управлять собственной судьбой, а оскорблять Тэвиса совсем ни к чему.

— Я сердита, — откровенно ответила Арабелла, — потому что дом моих предков в руках человека, которому, может быть, удастся им завладеть. Обещай, что сделаешь все, чтобы вернуть Грейфер. Мне не нужно золото короля. Хочу только крепость.

— Мне тоже не нужно золото, хотя в устах доброго шотландца такие речи звучат кощунственно, — шутливо заметил Тэвис. — Но это будет нелегко, Арабелла Стюарт, хотя, клянусь, сделаю все, что в моих силах.

— Я верю вам, милорд, — ответила она, в глубине души зная — если графу не удастся вернуть Грейфер, она не успокоится и будет продолжать борьбу.

Тэвис улыбнулся, и Арабелла внезапно поняла, что впервые видит, как муж улыбается по-настоящему, — до сих пор он либо усмехался, либо весело хохотал. Теперь же губы растянулись, показав ряд ровных белых зубов.

— Ты такая серьезная маленькая киска, Арабелла Стюарт.

И ужасно нравишься мне! — прошептал он.

— Значит, вам повезло, милорд, — ведь вы прикованы ко мне узами брака.

Граф весело хмыкнул:

— Так я могу ухаживать за тобой, любовь моя? До сих пор у нас не было на это времени.

Арабелла, в свою очередь, развеселилась.

— Нет, милорд, думаю, вы еще не добивались моего расположения, как полагается поклоннику! Скорее уж, обращались со мной как с пленницей! Я бы, без сомнения, хотела, чтобы за мной ухаживали по-настоящему!

— И сколько времени должно продолжаться это ухаживание?

— Если завоюете меня, Тэвис Стюарт, тогда отправлюсь с вами в Данмор сразу после венчания вашей сестры, пятого декабря, — ответила Арабелла и, помолчав, добавила:

— Вы не спросили, что произойдет, если не угодите мне, милорд!

— Мне не нужно знать этого, — тихо ответил он, — потому что я завоюю тебя, маленькая английская мятежница.

И снова, приподняв ее подбородок, обжег губы страстным поцелуем.

— Никогда еще мне не приходилось так долго добиваться женщины, Арабелла Стюарт, но обещаю, тебе не на что будет жаловаться.

Неужели поцелуй всегда вызывает восхитительную дрожь?

Арабелла от души надеялась, что это именно так. А когда он взял ее за руку огромной теплой ладонью и повел по тропинке сада, все мысли о Грейфере, казалось, отлетели прочь. Они больше не разговаривали о Грейфере, да в этом и не было нужды. Сентябрьский день был солнечным и теплым. Над клумбой с маргаритками жужжали толстые шмели; прозрачные крылышки каким-то чудом удерживали в воздухе оранжево-желтые тельца.

— Когда ты отправишься во дворец? — заговорила наконец Арабелла.

— Только после Двенадцатой ночи , — ответил граф. — Я хочу взять тебя с собой, девочка. Король и королева желают познакомиться с тобой. Охота в Данморе сейчас слишком хороша, чтобы уезжать, да и брат пока во мне не нуждается.

— Я слышала, шотландские дворяне не очень почитают короля, — заметила Арабелла. — Почему так? Мне казалось, ты его любишь, и не думаю, чтобы ты хорошо относился к недостойному человеку.

Тэвис вздохнул:

— Джеймс — миролюбивый человек, родившийся в век раздоров, когда больше всего в повелителе ценится воинственный дух. Он ненавидит насилие и свары. Но даже в этом случае мог бы завоевать симпатии дворянства, если хотя бы был искусным наездником, но брат сидит в седле как мешок и, по правде говоря, боится лошадей. Он очень похож на мать Марию Гуэлдрес, племянницу Филиппа Доброго, герцога Бургундского. Она росла при бургундском дворе и была очень умной, образованной и благочестивой дамой. Джемми пошел в мать — оливковая кожа, темные волосы и глаза; хотя он очень красив, но похож на иностранца, что тоже не вызывает симпатии.