Итальянские каникулы

— Эй! — охнул он, но она улыбнулась, прижала его крепче и наградила страстным, горячим поцелуем, чтобы исцелить крохотную ранку, но при этом убедиться, что именно ее язык властвует у него во рту.

Рен, похоже, не возражал.

Изабел зацепила ногой его щиколотку. Он сжал ее попку и поднял с пола, что было идеально, поскольку это делало ее выше Рена, и, о, как же ей нравилась ее позиция превосходства!

Она вложила во второй поцелуй еще немного больше души и просунула ступню между его ногами.

Он определенно наслаждался каждым движением, но стал отступать к кровати, уже пытаясь взять верх.

— Сначала разденься, — шепнула она в его губы.

— Раздеться?

— Угу… и помедленнее.

Рен посадил ее на край кровати и долго любовался: само олицетворение опасного секса и грязных намерений.

Четко вылепленные губы едва шевельнулись, когда он спросил:

— Уверена, что ты достаточно женщина, чтобы справиться с этим?

— Вполне.

— Не хочу, чтобы ты о себе возомнила.

— Не волнуйся. И постарайся меня завлечь.

Она видела, как он наслаждается происходящим, хотя он ничем не выдал своих ощущений, кроме разве легкого трепета темных пушистых ресниц. Изабел знала также, что он не опустится до демонстрации мышц или поз мальчика с календаря. Он настоящий.

Медленно, вальяжно он расстегнул рубашку. Не торопясь, высвобождая каждую пуговку из петельки легким движением пальцев.

Края рубашки разошлись.

Хриплый шепот:

— Превосходно. Как приятно иметь собственную кинозвезду.

Рубашка порхнула на пол.

Рен положил руку на пряжку ремня, но, вместо того чтобы расстегнуть, скосил глаза на Изабел.

— Сначала вдохнови меня.

Она полезла под платье, стянула и отбросила трусики.

— Чудесно, — одобрил он. — Приятно иметь собственного сексапильного гуру.

К тому времени как он снял ремень, лишился туфель и носков и спустил молнию на первый дюйм, она жадно глотала воздух пересохшим ртом. Ничего не скажешь, поразительный спектакль!

Она ждала, что Рен расстегнет молнию до конца, но тот покачал головой.

— Немного больше вдохновения.

Изабел завела руки за спину и распустила молнию гораздо ниже, чем у него. Платье соскользнуло с плеча. Она расстегнула серьги.

— Жалкие попытки.

Он сбросил слаксы и остался в шелковых синих трусах. Сто девяносто футов живого товара, и все для нее!

— Прежде чем увидишь немного больше, я требую очередной дозы вдохновения!

Он снова пытался перехватить инициативу, но в чем же тут забава для них обоих?

Она поманила его пальцем: жест, которым в жизни не пользовалась, даже не думала пользоваться, и сама удивилась, что вообще его знает. Но все же царственно откинулась на подушку и протянула руки, пылая таким желанием, что, казалось, простыни вот-вот расплавятся.

Он лениво протянул руку и резким движением задрал ее юбку. Не до пояса. Всего лишь до верхней части бедер, но этого было достаточно, чтобы ее кожа задымилась.

Матрац прогнулся, когда он навис над ней, и, опираясь на руки, так, что их торсы не соприкасались, опустил голову.

Ах, какое искушение — ответить на приглашение его поцелуя…

Но мысль показать свою власть над этим темноволосым зверем казалась соблазном еще более непреодолимым, и поэтому Изабел вывернулась из-под него и бесцеремонно оттолкнула. Рен, не протестуя, плюхнулся на спину.

— Черт, это становится все лучше и лучше, — объявил он.

— Мы стремимся угодить.

И когда она легла на него, он не смог смирить дьявола в своем взгляде.

— Счастлива?

— Ужасно, — ухмыльнулась она.

Более нежный, более чувствительный мужчина просто позволил бы ей все, что она захочет, но он не был нежным и чувствительным, поэтому впился зубами в ее плечо, не слишком сильно, просто чтобы она ощутила укус, а потом поспешно зализал.

— Не следует играть с огнем, если боишься обжечься, — предупредил он.

— Ты меня пугаешь.

Она перекинула ногу через его бедра.

— А когда я пугаюсь, становлюсь неуправляемой. Подняв колени, она уселась на него, прямо на его шелковые синие трусы.

Он со свистом втянул в себя воздух…

Она немного поерзала.

— Может, сбавить темп? Не хотелось бы слишком давить на тебя.

— Э… нет. Оставайся на месте.

Он сунул руки под ее юбку и стал ласкать ягодицы.

Она в жизни не предполагала, насколько это волнующе, когда твой ум и тело возбуждают одновременно. Но ей хотелось еще и смеяться, и контраст кружил голову.