Разум и чувства и гады морские

Не запираясь от родных, не покидая дом, чтобы избегнуть общества, не предаваясь тяжким раздумьям бессонными ночами, Элинор каждый день выкраивала время подумать об Эдварде и представить себе его поведение в различном свете — то с нежностью, то с жалостью, то с одобрением, осуждением или сомнением.

Однажды утром от подобных размышлений в одиночестве ее отвлекло прибытие гостей. Подняв глаза на скрип деревянных ступеней крыльца, она увидела, что к двери приближается большая компания. Там были сэр Джон и леди Мидлтон, а также миссис Дженнингс, но еще двое, джентльмен и дама, были ей незнакомы. Она сидела у окна, и стоило сэру Джону ее заметить, как он оставил своих спутников вежливо стучать в дверь, а сам подошел к ней и, изящно опершись на трость, вынудил ее вступить с ним в разговор через окно.

— Ну вот, — сообщил он. — Мы привели вам незнакомцев. Как они вам нравятся?

— Ш-ш, они услышат.

— Ничего страшного. Это всего лишь Палмеры. Шарлотта, скажу я вам, очень хорошенькая. Отсюда видно, вот посмотрите.

Элинор, которой и без подобных выходок предстояло через минуту с ней встретиться, попросила ее извинить.

— Где Марианна? Спряталась от нас?

— Гуляет по пляжу, насколько мне известно.

— Надеюсь, она ведет себя благоразумно. Когда мы входили в бухту, я заметил, что вода полна слизи. Вполне возможно, это означает, что Морской Клык где-то рядом.

— Простите, что?

Но к ним уже присоединилась миссис Дженнингс, которой до того не терпелось рассказать свои новости, что она не дождалась, пока ее впустят в дом, и подошла к окну, рассыпаясь в громогласных приветствиях:

— Как поживаете, душенька? Как поживает миссис Дэшвуд? Где ваши сестрицы? Как?! Совсем одна! Как хорошо, что теперь есть кому с вами посидеть. Я привела к вам свою дочь и ее мужа. Подумать только, как неожиданно они приехали! Вчера вечером, когда мы пили чай в саду, мне показалось, будто я слышу, что подплывает не то каноэ, не то клипер, но мне и в голову не пришло, что это они! Я подумала, наверное, это полковник Брендон вернулся, и сказала сэру Джону: кажется, к причалу привязывают каноэ, наверное, это полковник Брендон вернулся…

Элинор была вынуждена оставить ее, не дождавшись конца словесного потока, чтобы принять остальных гостей. Леди Мидлтон всех представила, тут спустились и миссис Дэшвуд с Маргарет, все сели и принялись друг друга рассматривать.

Миссис Палмер приходилась леди Мидлтон младшей сестрой, ее тоже похитили сэр Джон и его отряд, угрожая мачете; невысокая и полненькая, она стала трофеем мистера Палмера, правой руки сэра Джона в те времена. Моложе леди Мидлтон на несколько лет, она ничем не походила на сестру — у нее было очень миловидное лицо и неизменно прекрасное настроение. В ней не было ни капли холодной ярости, переполнявшей леди Мидлтон, и, глядя на нее, никогда нельзя было подумать, что при первом же удобном случае она перережет глотки всем окружающим и бежит на родину (тогда как сестра ее порой производила именно такое впечатление). Вошла миссис Палмер с улыбкой, и за все время, что она провела у Дэшвудов, эта улыбка уступала место лишь смеху. Муж ее выглядел человеком суровым, более утонченным и степенным, чем жена, но менее склонным доставлять радость и радоваться. Облаченный в охотничьи сапоги и потрепанную охотничью шапку — атрибуты бывшего искателя приключений, он с самоуверенным видом ступил в гостиную, молча поклонился дамам, быстро оглядел их и обстановку дома, взял со стола газету и не отрывался от нее до конца визита.

— У мистера Палмера, — тихо сказал Элинор сэр Джон, — если можно так выразиться, нездоровый склад ума. Некоторые — и я тому пример, — пережив множество приключений, отходят на покой бодрые духом, счастливые тем, что познали и что смогли повидать. Другие… есть и другие, которые возвращаются с печатью тьмы на челе.

Зато миссис Палмер была от природы щедро одарена веселым и приветливым нравом.

— Ах! Что за чудесная комната! Никогда не видела такой прелести! Ах, если бы и у меня был такой домик! Как вы думаете, мистер Палмер?

Мистер Палмер не ответил, даже не поднял глаз от газеты.

— Мистер Палмер меня не слышит! — со смехом сообщила она. — Иногда он как глухой! Он такой чудной!

Идея показалась Элинор весьма оригинальной: никогда прежде она не находила невнимание к кому бы то ни было смешным и смотрела теперь на них обоих с изумлением.